— Как я понимаю, никого не интересует мнение, хочу ли я его видеть. Эстер… Ты уходишь?

— Не хочу отвлекать тебя от дел, — поспешно ответила красавица.

Выскочить она не успела, в дверях столкнувшись с менталистом. Шефнер смерил женщину внимательным холодным взглядом, но на ее приветствие кивнул доброжелательно. Руку, впрочем, не поцеловал.

— Мы не представлены, фрейлейн…

— Фрау Циско.

— Даже так? — Мартин насмешливо посмотрел через плечо женщины на Рихтера. — Я ведь знаком с вашим мужем. В последний раз мы встречались с ним на Торговой ассамблее. Как поживает господин Циско?

Эстер, заливаясь краской, пробормотала что-то невнятное, но Шефнер уже утратил к ней интерес. Он прошел внутрь палаты, разглядывая давно не беленые стены и старый, немного пожелтевший от времени потолок.

— Госпиталь недавно получил приличную сумму на ремонт. Но для драгоценного повелителя стихий приличную палату они найти не смогли. Стоит заглянуть к главному врачу на чай…

— Так ты здесь с инспекцией или навестить больного друга? — прервал его Корбин.

— Скорее, это официальный визит. Хотя о личном я с тобой поговорю чуть позже.

Это объясняло, почему Джис, чью походку благодаря протезу узнать было несложно, остался снаружи.

— Во-первых, когда ты окончательно встанешь на ноги, тебя ждет благодарность от императора. Торжественное вручение медалей и все такое, — небрежно сказал Мартин, усаживаясь в кресло, на котором недавно сидела Эстер.

— Значит, ты здесь как вестник, — хмыкнул Корбин. — Не стоило так себя утруждать. Мог бы послать извещение.

Менталист серьезно посмотрел на повелителя стихий.

— Ты спас около тридцати человек, в том числе десять моих сотрудников, дав им убраться из рушащегося здания. За что мне хочется лично поблагодарить тебя. Служба безопасности у тебя в долгу. Мне повезло, что ты оказался рядом.

— Но лично тебя я спасти не мог. Ты стоял почти у эпицентра взрыва. Тебя должно было изрешетить осколками. Как ты смог выжить?

— Женился на талантливой чародейке, — самодовольно улыбнулся Мартин.

— Только не говори, что ты специально все так и задумывал изначально, не подрывай мою веру в то, что в тебе есть хоть зачатки человеческих чувств, — фыркнул Рихтер.

Молчание получилось несколько неловким.

— Значит, ты с благодарностями? — наконец спросил алхимик. — Или уже смог найти что-то по организаторам взрыва?

— Мы пока в процессе, — коротко ответил глава СБ. — Мне не помешала бы помощь полиции, но твой заместитель совсем бестолковый.

— Эй-эй, хватит говорить так, будто магический отдел — это какой-то филиал твоей службы! — возмутился Рихтер. Он тяжело приподнялся на кровати и сел. — Ты ведь понимаешь, что это была ловушка? Или привлечение внимания.

— Или отвлечение внимания, — возразил менталист. — А для ловушки лично мне или тебе слишком много случайностей. Мы могли и не оказаться в театре в столь поздний час.

Мартин задумчиво повторил:

— Отвлечение внимания… Да, я думал об этом. Первая бомба сработала, когда в театре практически никого не было. Но зачем второй взрыв? При этом без толики магии. Будто нас привлекли с помощью алхимического алертийского устройства, а потом решили уничтожить оперативную группу.

— Не знаю, что хуже — алертийцы или «белые ястребы». Но ведь никаких заявлений не было?

Глава СБ покачал головой.

— Нет, хотя прошло уже пять дней. Но те, кого я подозревал в связи с «ястребами», очень удачно попрятались. Нужно будет время, чтобы вытравить их из щелей. По твоим каналам приходила какая-либо информация?

— Если появится хоть что-то, я сообщу. Ты тоже держи меня в курсе.

Шефнер ухмыльнулся:

— СБ — не филиал магического отдела полиции, Корбин. Выздоравливай и возвращайся к работе. Тогда и поговорим более обстоятельно. — Будто устав от разговора, менталист перевел разговор на другое: — Отвратительно выглядишь, кстати. Кожа да кости. Не возражаешь, если я приглашу фотографа? Хочу иметь у себя фотографию дорогого друга семьи.

Рихтер прижал к груди одеяло, враждебно зыркнув из-под светлых ресниц.

— Нетушки. Не хочу, чтобы меня таким видели.

— Фрау Циско ты не стеснялся.

Рихтер пожал плечами.

— Вот такой я противоречивый. О чем личном ты еще хотел поговорить? А то я уже устал от тебя и твоей постной рожи, Марти.

— Ни забыл, каким ты можешь быть невыносимым, когда болеешь. — Шефнер постучал пальцами, будто в задумчивости. — Корбин, тебе когда-нибудь снились пророческие сны?

Такого вопроса Рихтер не ожидал.

— Ты ведь… не копался в моих мыслях, пока я был без сознания?

Глава СБ покачал головой.

— Значит, сны были.

— Пророческих не было, — хмуро уточнил повелитель стихий. — И не могло быть. Но недавно моя интуиция сработала весьма необычным способом. Был сон…

— Про оперу? — напряженно спросил Мартин, не выдержав паузы.

— Нет, про университет. Весьма дурной. Там была Софи, и…

Шефнер побледнел.

— И ты ничего не сказал?

— В чем дело? Я позаботился, чтобы изменить ситуацию. К тому же ты знаешь, что я мог просто ошибиться. Мне никогда не снилось что-то подобное…

— София поехала в университет, — прервал алхимика Мартин. — Прости, но о твоих снах мы поговорим позже.

Шефнер вышел так стремительно, что Рихтер не успел ничего сказать.

— Да чтоб тебя! — выругался маг, выпутываясь из одеяла. Спустил ноги вниз, но смог сделать лишь пару шагов. Колени подкосились, и алхимик в самый последний момент смог опереться на спинку кресла, чтобы затем рухнуть на него.

«Нет, в таком состоянии я точно не смогу успеть за Мартином, — подумал он, со злостью разглядывая дрожащие ладони, и сжал их на подлокотниках. — Но должен же быть выход?»

Ему не хотелось верить, что беспокойство главы СБ было оправданным. Но и мысль о том, что именно сейчас его ученица, возможно, подвергает себя опасности, казалась невыносимой.

Рихтер закрыл глаза и мысленно потянулся к Софи, пытаясь усилить их связь, пытаясь достучаться до сознания молодой женщины, но, поняв тщетность своих попыток, скривился. Глупо. Вообразил себя всемогущим.

— Судьбы не существует, — тихо сказал он. — Все можно изменить. И будущее, и чувства.

София Шефнер

За завтраком я заявила мужу, что засиделась дома и собираюсь поехать навестить мастера.

— Госпиталь? Даже не думай.

Мартин был не менее категоричен, чем я.