— Ирэн! — воскликнул Никола, влетевший в эту самую секунду в кабинет.

Он был весь взъерошенный, как петух, готовый наброситься на обидчика. Карим же, как всё та же скала, стоял спокойно и неподвижно, наблюдая за мизансценой.

— Никола! — отпустив Карима, я подскочила к своему (по крайней мере, мне хотелось так думать) мужчине. — Это Карим. Он особенный, он строитель, и он хочет на меня работать!

Я была так счастлива и так хотела, чтобы Никола порадовался за меня. И он вроде улыбнулся, но казалось, что от моих слов он, наоборот, сник. Это помогло мне прийти в себя и успокоиться. Даже стало как-то неловко за свои столь бурные эмоции.

— Я пойду ещё чаю выпью, — сказал Карим и вышел из кабинета.

Он явно нарочно оставил нас одних, удивив меня этим. Не ожидала от него такой тактичности.

— Я рад, что твои поиски рабочих сдвинулось с мёртвой точки, — без особого энтузиазма поздравил меня Никола, сбивая этим с толку.

— Спасибо. Что-то случилось?

— Нет, но… — замолкнув, он взял мою правую руку, начал рассматривать её и осторожно поглаживать косточки пальцев. — У меня появилась одно дело в Ежатово, и мне придётся уехать.

— А это далеко?

— Почти сутки пути.

— Надолго?

— Боюсь, что месяца на два. Может больше.

Моё хорошее настроение вмиг улетучилось.

— Я буду скучать, — честно призналась я.

— Я тоже.

Немного постояв вот так, Никола поднял взгляд и поймал мой.

— Перед отъездом я бы хотел сделать кое-что.

В этот момент он потянул меня на себя и поцеловал. Нежно, мягко, ожидая моей реакции.

А какой она могла быть? Во мне бушевало волнение, страх, трепет, желание.

Я поддалась вперёд всего лишь на сотую долю миллиметра, и Никола понял меня. Одна его рука обхватила мою талию, а вторая легла на затылок. В поцелуе появился напор, страсть, обещание. Обещание, что, разобравшись с делами, он вернётся ко мне.

Это был мой первый поцелуй. И естественно я стушевалась, не знала, как вложить в него свои эмоции. Единственное, что я могла и, как мне казалось, что было правильней всего, это отдать наш поцелуй в полную власть Николы.

Но в один миг всё резко прекратилось. Никола отстранился от меня и даже отошёл на пару шагов назад.

— Думаю, тебе лучше спуститься, — охрипшим голосом вымолвил он.

— А ты?

— Я спущусь следом. Мне нужно прийти в себя, — и закрыв глаза, повторил. — Ирэн, пожалуйста! Соблазн слишком велик.

Красная, как помидор, я вышла из кабинета, но направилась не в гостиную, а в ванную. Нужно было умыться прохладной водой и хотя бы чуть-чуть самой успокоиться.

Когда я спустилась, Никола уже был внизу. Он стоял в коридоре вместе с Каримом, и они о чём-то тихо беседовали. Оба казались уж очень серьёзными. Подойдя ближе, я смогла услышать только завершение разговора.

— Я тебя услышал, Никола, — протянув ему руку, сказал Карим.

— Я надеюсь на это, — пожав её, сказал мой журналист.

Мельком взглянув на меня, Карим молча ушёл в гостиную, вновь оставив нас одних.

— О чем вы говорили? — полюбопытствовала я.

— Ничего особенного. Не обращай внимания, — игнорируя моё недовольство, он сказал. — Мне пора, Ирэн.

— Ты больше не придёшь до отъезда?

— Я уезжаю уже сейчас.

— Пиши мне, — попросила я.

Никола кивнул, как-то грустно улыбнулся и ушёл, оставив меня одну с тяжёлым осадком на душе.

Смех Джули вывел меня из задумчивости, и я вернулась в гостиную.

— Ирэн, иди скорей к нам. Послушай Карима. Он говорит потрясающие вещи.

— Ничего такого я не говорю. — слегка нахмурившись, сказал он.

— Но всё же, мне хотелось бы послушать. — присаживаясь на против мужчины, подтолкнула я его к разговору.

— Я всего лишь рассказывал Джули о своей жизни.

— И что вы говорили?

— Что женат, и у меня двое прекрасных детишек. Мальчик и девочка.

— Тоже особенные?

— Нет. Они маги, как и жена.

— Вот видишь, Джули. Карим живое доказательство того, что я была права! — обрадовалась я.

— Что вы хотите этим сказать, Ирэн?

— Я как-то объясняла Джули, что особенные могут жить полноценной и счастливой жизнью. Вы ведь счастливы? — на всякий случай уточнила я.

— Да, вполне, — подтвердил он.

— Вот. А у Джули сложилось мнение, что это невозможно, — и чтобы не смущать Джули, добавила. — Хотя так, впрочем, думают большинство людей.

— Карим, я смотрю на вас и не могу понять, как вы выросли таким сильным и уверенным в себе мужчиной в таком враждебно настроенном к таким как мы с вами мире? — спросила его Джули

— Думаю, всё дело в том, что почти всё своё детство я провёл в лесу, — видя, что мы внимательно его слушаем, он продолжил. — Мой отец был лесничим, поэтому наш дом стоял на отшибе. А когда родители поняли, что я особенный, решили растить меня в отдалении от людей. Так что я рос, не чувствуя себя ущербным. Ведь некому было показать на меня пальцем. И в жизни без магии я не чувствовал никакого дискомфорта. В быту за мной ухаживала мать, а отец учил меня мужским делам. Всему, что знаю, я обязан ему. Когда вырос и впервые появился в деревне, на меня пытались смотреть свысока, задирали, били, но никто уже не мог сломить мой дух.

— Вот это да-а-а! — восхитилась Джули. — Никогда не слышала ничего подобного об особенных.

— А почему вы представились нам, только как Карим? — спросила я.

— Я не городской человек, а простой, деревенский. У нас господами друг друга не величают.

— Вы говорили, что имеете опыт работы на стройке. Расскажете? — продолжала я его засыпать интересующим меня вопросами.

— Я сам построил свой дом.

— Ого! — удивилась я. — Но как такое возможно без инструментов!?

— Почему без инструментов?

Карим поднялся, вышел в коридор и уже через несколько секунд вернулся. В руках у него был небольшой деревянный чемоданчик. Он открыл его, и мы увидели то, что я уже и не рассчитывала здесь найти.

— Да это же отвёртки! И гаечные ключи у вас есть! И даже гвоздодёр! — восторгалась я.

— Почему вы их так назвали? — нахмурившись, спросил Карим.

— А вы их как-то по другому называете? — напряглась я.

— Я их вообще никак не называю. Ими кроме меня никто не пользуется. Так почему вы их так назвали?