– Видел?

– Кого? – не сразу понял тот, но тут же сориентировался. – А… Да! Просила, чтобы ты к половине восьмого подошел.

– Да нет… Прыжки видел? Видел следы?

– Ну и что?

– Здоровый медведь?

– Да, чуть побольше собаки.

Юрий развел руками: его ничем не удивишь. Тут медведи бегают, а ему – хоть картошка, хоть репа, все одно. Однако все же сказал, о чем думал:

– А ты говоришь, за грибами ушли…

Толик, не понимая, о чем он говорит, в удивлении открыл рот.

– Теперь-то я точно знаю, что здесь медведи есть! – твердо заверил Юрий, потирая ладони.

Анатолий засмеялся.

* * *

Ирина думала: наконец-то свершилось! Теперь он точно мой! Было один раз, значит, будет и второй. Все мужчины одинаково постоянны. Скушав кусочек сладкого тортика, они тянутся за вторым. При этом, добившись своего, меняют роли, забирая бразды владения в свои руки: вчера вечером был игривый котенок, сегодня утром – ленивый кобель. Ирина не желала иметь ленивого кобеля, безраздельно властвующего над собственностью. Все будет не так. Она поставит Толика на место, перевоспитает. Теперь он будет ухаживать за ней, выполнять любое желание, а она посмотрит, приласкать его или нет! Однако рано радовалась, напрасно надеялась. Зря ждала его в спальнике ночью на улице, думала, приползет, как миленький, станет к ней приставать. А он даже не заметил, что она легла ради него на свежем воздухе, две ночи подряд спал в бане, а на третий ушел с Юриком к себе на участок.

Ирина злилась, опять мысленно называла Анатолия оскорбительными словами, жаловалась Вере.

– Ну почему он такой? – припав к ее плечу, всхлипывала она.

– Какой? Не знаю, обыкновенный он, как и все. Последнее время, бабами обиженный, может, поэтому.

– Так я же не из тех: не желаю ему зла, просто хочу, чтобы он за мной ухаживал, ревновал, добивался…

– Не будет он без любви, не такой человек! – задумчиво глядя на костер, покачала головой Вера.

– Так пусть полюбит меня! – вскинула голову Ира, играя волосами. – Или я плоха собой?

– А разве за красоту да привлекательность любят? Ты сама-то любишь его?

– Не знаю, – опустив глаза, тихо ответила Ирина. – Не могу понять. К нему какое-то другое отношение – не такое, как было всегда.

– Вот, а он видит все! Ты сейчас опять завлечешь его, потом улетишь, а он останется. Как это будет выглядеть?

– А если не улечу, останусь навсегда? – вдруг спросила Ирина, заглянув Вере в глаза.

– Улетишь… Придет время! Птичка, клевавшая чернику, не вернется на клюкву!

Подобные разговоры происходили между женщинами часто, как только выдавалась свободная минутка отдыха: на коротком привале во время перехода, вечером у костра, ночью в избушке. Отношения Ирины и Анатолия были не единственной темой общения. Вера рассказывала подруге о своей жизни с Иваном, о мнении к происходящему в мире, о предстоящих заботах, как отправит Людмилу на учебу, о домашних проблемах. Для Ирины ее разговоры теперь не были «гнилым отстоем», как ей казалось раньше. Вера помогла ей в этом, открыла глаза: живи тем, что у тебя есть, но не забывай о завтрашнем дне. Незаметно подражая Вере, Ирина окунулась в мир естественных проблем. Работа, забота о ближних, доброта, открытый характер – как лепестки распустившегося бутона Марьиного Корня – выразили чистоту характера жителей заимки. В постоянном общении с природой, в борьбе с суровыми климатическими условиями закалился их характер. В любую минуту Макаровы были готовы дать приют, оказать помощь, выручить в беде любого человека, и, казалось, только и жили для этого. Невероятно, но никто из окружающих не пользовался их добротой в корыстных целях. Наоборот, каждый стремился отплатить тем же. Со времен переселения Макаровы жили по закону тайги: «Посей добро, и взойдут достойные колосья!» Этот закон, как назидание потомкам, многие десятилетия оправдывал себя: к жителям заимки относились с уважением, возвращая взятое в большем размере. И как здесь не поверить в существование Святых сил, когда в своих молитвах, обращаясь к Богу и духам тайги, Макаровы всегда получали то, что просили! В то время как другие люди в тяжелую годину не имели ничего. Это незыблемое правило: проси необходимое, бери малое, отдай лишнее, благодари за взятое. Проживая в тайге, Макаровы не только не знали другой жизни, они и не хотели ее знать.

Появление Ирины на заимке не изменило размеренного уклада жизни ее обитателей. Казалось, что Макаровы не замечали девушку: живет себе, да и ладно. Воля в действиях Ирины была безгранична: делай, что хочешь, тебя никто не заставляет работать в поте лица. Однако ненавязчивыми примерами они давали ей мудрые уроки жизни. Незаметно для себя она стала такой же. За несколько месяцев по собственному желанию она научилась делать любую работу, не чуралась быть на одной ступени с жителями заимки, а главное – начинала понимать, думать, говорить, излагать свои мысли так, как думали Макаровы.

А может, виной всему был Толик? Тот, кто любит, всегда подстраивается под любимого человека. Недавно Ирина поняла, какой хочет видеть Анатолий близкую женщину. По представленному образу на ее роль полностью походила Вера. Хоть и считалась Ирина подругой, но ревновала наставницу к охотнику безумно. А зря. Откровенный разговор двух женщин расставил все на свои места. Вера не любила Анатолия, он был для нее не больше, чем друг.

Ирина про себя удивлялась старообрядческому понятию подруги: «В город бы тебя, к моим сверстницам! Рассказать кому, что есть такие люди – не поверят, засмеют».

…Прошло пять дней, как они разошлись. Толик и Юрий ушли за Оскольчатый голец, на Соболинку. Вера, Ира и Макар пошли по Аскырихе. Договариваясь, подсчитали, что пяти дней на омоложение путиков будет достаточно. Место встречи назначили здесь, на базовой избе. Если все будет нормально, на следующий день все вместе будут выходить на заимку.

Вера полна забот и тревог: «Как там, дома? Дочу надо отправлять». Макар еще утром ушел на голец: вчера вечером он увидел на леднике незнакомые следы. Из его рассказов Вера узнала редкого зверя Саян – ирбиса! Сын не удержался, рано утром убежал в горы, надеясь найти седую кошку. Ирина весь день провела в хлопотах: «Придут, голодные, есть захотят!» Наварила казан супа с домашней лапшой, напекла оладушек, оделась в чистое, заплела на затылке капризную косичку. Вера смеется:

– Что, мужа ждешь?

А сама вырядилась в новую рубашку, непонятно откуда появившиеся джинсы, подобрала волосы заколкой…

– А ты что? – еще не понимая, удивилась Ира.

– Так… Надоело вахлачкой ходить.

А как приблизился вечер, присели подруженьки у костерка и, глядя на пригорок, откуда должны прийти мужики, завели разговор.

Макарка пришел первым. Широко раскидывая при движении длинные ноги, отцовской походкой юноша неторопливо подошел к избушке, снял с плеча карабин матери, повесил на стену.