– Как вас зовут? – неожиданно спросил он.

– Оксана, – улыбнулась брюнетка.

И вновь отклик. Причем, уже ярче. Ее лицо. Только с более длинными каштановыми волосами. Улыбка. И губы, нежно касающиеся его щеки, уголка рта. «Спасибо, Ярослав Терновый. Знаете, эта фамилия вам не подходит!»… И больше ничего. Снова обрывок…

– Что вы предлагаете, Оксана? – вырвалось у него прежде, чем он смог себя остановить.

– Мы полностью отключим ваш чип. Дадим взамен внешние устройства: планшет, телефон, все, что понадобится. И на вас больше никто не сможет повлиять извне. Увольняйтесь из «Спенсера». Завтра же. Можете даже не выполнять требования Мотрина. В корпорации вам больше делать нечего. Грядет новый мир, и надо быть к нему готовым. Работать своей головой, а не внедренными электронными мозгами. Учитесь. Да, понимаю, трудно, но иначе нельзя. Мы поможем вам найти другую работу. Неплохую – на жизнь хватит. Может, не такую, к которой вы привыкли, но тем не менее… Никаких сделок с совестью, никаких страхов. Не прятать больше голову в песок. Спокойно спать не потому, что стерли тревожные воспоминания, а потому что чистая совесть.

– Чистая? – горько спросил Ярослав. – А как быть с тем, что я знаю о вашем плане вскипятить мозги половине человечества?

– Мы всех предупредим. У каждого будет право на выбор. Человечество сейчас не живет. Оно спит. И видит запрограммированные сладкие сны наяву. Мы всех разбудим. Это будет тяжелое пробуждение, но результат того стоит.

– Вы уверены?

– Иначе ни за что не пошла бы на это!

Ярослав посмотрел в ее серые глаза и снова ощутил, что внутри поднимается нечто, способное заставить «уважаемого члена общества», безукоризненно законопослушную часть отлаженного механизма системы Всемирной Федерации взять и отвезти к себе домой раненую «террористку» или разом отказаться от того образа жизни, который ведет уже много лет, ради неизвестности, почему-то кажущейся привлекательнее царившего в его жизни еще вчера усыпляющего комфорта. До сих пор он все делал для того, чтобы спокойно спать, а может быть, стоило как раз проснуться? И вместо бесконечных «спокойной ночи» сказать себе «с добрым утром»?

Оксана ждала и смотрела на Ярослава, уже догадываясь, какое решение он принял. Терновый поднял глаза, встретился с нею взглядом и улыбнулся. Впервые за долгое время.

– Скажите, а мне правда не подходит моя фамилия?

«Я голодна! – прошелестело в голове Ригана Брасса так неожиданно, что он вздрогнул и едва не расплескал бальбаку из стакана. Пришлось даже поставить дешевое пойло на стол. – Я хочу охотиться!»

Риган невольно скривился, как от зубной боли, и поймал удивленный взгляд вошедшего в бар невысокого лысого бродяги. Мысленно скривился еще сильнее, зыркнул на него своим тяжелым взглядом из-под мохнатых бровей, отчего тот быстро увял и, демонстрируя полное отсутствие интереса, направился в противоположный конец питейного заведения.

Брасса тут знали. Знали и предпочитали не связываться. Даже здесь, в Тарналле, портовом районе Кладойра и, по совместительству, одной из самых жутких клоак, что имелись на окраинной Тверди. Не одна чужая челюсть была им сломана в местных барах, не одно содержимое черепной коробки выплеснулось на грязные доски пола или кое-как покрашенные стены, не один вспоротый живот добавил кровавого багрянца дизайну помещения, прежде чем местный гнусный сброд выучил, что Ригана-молчуна лучше не трогать, и тогда стало поспокойнее. Но расслабляться все равно не следовало. Только не в Тарналле, где всем заправляли многочисленные и вооруженные до зубов уличные банды, и редкая ночь обходилась без убийств. Позволишь себе немного небрежности и рассеянности – и мигом станешь трупом.

Но это не про Ригана: Она ему расслабиться не позволит.

«Я хочу охотиться! – Ее ментальный голос поднялся почти до крика, и Риган едва сдержался, чтобы вновь не поморщиться: внутри все буквально завибрировало. – Прекрати меня игнорировать!»

Проигнорируешь Ее, как же! Риган залпом осушил стакан с бальбакой, но вновь наполнять не стал: ему потребуется ясная голова. Обезболил чуть-чуть и будет.

«Может, не надо, а? – мысленно взмолился Брасс, не особо, впрочем, надеясь на согласие. – Может быть, снова так обойдемся?»

«Не обойдемся, – Она была неумолима. – И ты это знаешь. Слишком часто. Даже для тебя. Ты сильный, но имеешь предел. И тебя одного мне мало. Ты же помнишь, что случается, когда я голодна. Хочешь этого снова?»

«Нет, – Риган содрогнулся. – Не хочу».

«Тогда охотимся!»

«Но…»

«Тебе что, их жалко? Этих?»

«Нет, когда они сами на меня нападают…»

«Сегодня нападут, я чувствую!»

На этом Риган предпочел свернуть разговор. Спорить с Ней было бесполезно. Все равно Она диктует условия. Та война за независимость, которую Брасс вел с Ней после службы в колониях, была фактически проиграна, но Она отчего-то не стала брать над ним полную власть. Может, тоже не смогла? С тех пор между ними установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета, по условиям которого Ее приходилось время от времени кормить…

Одна мысль об этом процессе заставила Ригана внутренне содрогнуться. «К Абху все это! Во Мглу! – мысленно ругнулся он. – Надо просто сделать то, что Она требует».

Брасс кинул взгляд в окно, неподалеку от которого сидел. Там обычные для Клайдора туманные сумерки уже отдавали легкой прозеленью, вызывая неприятные ассоциации со склепом. В Клайдоре вообще было трудно утро отличить ото дня, а день от вечера. По крайней мере, на глаз. И то, и другое, и третье выглядело почти одинаково мрачно. Без карманного хронокса правильно определить время суток практически невозможно. Издержки близости Мглы.

Только прожив в Клайдоре какое-то время, начинаешь разбираться во всех этих мельчайших нюансах и отличиях. Утром туманная дымка, в которой тонет город, имеет едва заметный желтоватый оттенок, днем в нее добавляется чуть-чуть пурпура, а вечером она отдает легкой прозеленью. И только ночь здесь настоящая. Темная, но все равно туманная. На нее приходится в разные сезоны от восьми до шестнадцати хронов из сорока, составляющих сутки.

Уже наступает вечер, а значит, Ригану пора на работу. Фонарщик в Тарналле – чуть ли не самая непопулярная профессия, даже среди тех, кому кредиты нужны просто позарез. А ведь вкалывать приходится, в сущности, всего четыре хрона в сутки – два на закате и два на рассвете. И платят по десять кредитов за ночь. За период набегает аж триста, что для рабочего люда – целое состояние. Но за меньшее дураков на такое место и не сыщешь… Во-первых, вкалывать приходится без выходных, а отпуск предоставляется раз в три цикла. Но и с этим можно бы смириться, если б местом работы был не Тарналл. А ходить в темноте по этому району – занятие не только весьма неприятное, но и опасное для жизни.

Начать с того, что приличный народ в этом квартале просто не селился. Население Тарналла составляло всевозможное отребье: нищие, бродяги, преступники всех мастей. Городская стража заглядывала сюда лишь в случае крайней необходимости, предоставляя местной гремучей смеси бурлить самостоятельно. И она бурлила, да еще как! Бандами «удовольствия» Тарналла не исчерпывались. Хватало и обычных воров, способных без зазрения совести ткнуть тебя ножом, чтобы не утруждаться незаметным проникновением в карман, чокнутых, вкусивших «серой росы», больных на всю голову сектантов Последнего Дня и прочих неадекватов. А во время высоких туманов и мглистых штормов даже они предпочитали в темноте по улицам особо не шастать. Мгла в такие ночи могла всякое извергнуть.