– Он здесь!

– Хорошо. Кончай его и забирай мешок!

Одна из фигур склонилась над Риганом.

«Давай!»

И Брасс дал.

Стремительное движение правой руки – и острое, как бритва, лезвие перечеркивает горло наклонившегося… Теперь подсечь второго и перекатиться… Парализующие дротики из игольников идут мимо… Вскочить на ноги…

Брасс почти физически чувствует, как Ее невидимые холодные щупальца касаются умирающего, забирая его боль и ужас агонии… Тянутся к троим живым, впитывая их страх и агрессию, вместе с физической силой и скоростью реакции…

Игольники двоих бандитов только поворачиваются в сторону Ригана, но удар ноги обезоруживает одного, а брошенный нож вонзается в горло второго… Тот захлебывается кровью… Упавший вскакивает и кидается на Брасса, но ему не хватает скорости… Риган шагает в сторону и бьет промахнувшегося противника ногой в живот… Тот сгибается от боли, пытаясь восстановить сбившееся дыхание… Но Риган уже сзади, и руки бандита заломлены за спину… Заслониться им, как щитом, от четвертого… Тот, лишившийся игольника, который некогда искать в тумане, бросается вперед с ножом… Он заторможен под Ее давлением и слишком поздно реагирует на изменившуюся ситуацию… Не успевает сдержать удар… Лезвие его ножа вонзается в живот бандиту, которым прикрывается Риган…

Брасс отшвыривает умирающего и атакует последнего противника… Бандит успевает выдернуть свое оружие из падающего тела и пытается ударить горизонтально… Слишком медленно! Риган легко уклоняется… Два быстрых шага – и он за спиной бандита… Один такт – и тот в железных тисках рук Брасса… В Ригане бушует ярость… Та самая, что дважды испортила ему жизнь… Обычно перехлестывающим через край гневом питается Она, и это помогает… Но сей такт Она занята более обильным пиром, и волна бешенства Ригана прорывает плотину… Резкое движение рук – и шея последнего бандита с хрустом сломана… Руки разжимаются, роняя тело в туман.

А затем пришел откат. Брасса затрясло. Больше вокруг не было подходящих объектов, на которых можно было бы выплеснуть свой гнев, и он начал пожирать самого Ригана. «Абх! Только не здесь!». Ригана бросало то в жар, то в холод, и он не мог справиться с дрожью рук. Он прислонился к ближайшему фонарному столбу и попытался совладать с приступом. От того, что такое с ним не в первый раз, легче не становилось. Брасс сжал зубы, чтобы они не клацали, и крепко сцепил руки.

К счастью, агонизировали бандиты недолго, и Она, насытившись, вернулась. На лихорадочно пылающего, словно в жару, Ригана Ее возвращение оказало такое действие, будто на него накинули смоченное в ледяной воде одеяло. Жар, лихорадка, дрожание всего тела, а главное – бушующая неутолимая ярость, стали стихать. Хоть Она и была сыта, но пила и это эксклюзивное лакомство от Брасса, смаковала его, как десерт.

Когда все закончилось, Ригана слегка пошатывало от слабости.

«Забирай свое оружие и уходим отсюда», – голос в голове был уже умиротворенным, лишь с едва заметными нотками тревоги.

«Не могу – фонари».

«Брось их!»

«Я должен выполнить свою работу, – возразил он, выдергивая из шеи одного из мертвецов свой окровавленный нож, и протирая его об одежду покойника. – Если не выполню, могут уволить. А работа мне нужна – я не могу питаться эмоциями, подобно тебе. Мне нужна материальная пища».

«Но на мертвецов могут наткнуться, пока ты здесь!»

«В таком-то тумане? Только если споткнутся о них. И я всегда смогу сказать, что шел мимо и не заметил. Трупы в Тарналле давно никого не удивляют».

Память подсказала Ригану, где именно он уронил свой игольник, так что поиски не заняли много времени. Сунув оружие в карман, Брасс направился к своему четвертому за эту смену фонарю. Сил после схватки, вспышки ярости и Ее пира было маловато, так что придется тяжко. Ну да ничего – бывало и похуже.

«А ты не хочешь сменить работу?»

Брасс даже вздохнул: разговор этот Она начинала не в первый и даже не в десятый раз. Но это был единственный фронт, на котором Риган не уступал своих позиций. Пока не уступал.

«С моим-то прошлым? Это вряд ли. Кроме того, она мне нравится».

* * *

Когда Риган добрался до своей холостяцкой берлоги на улице Колонистов, стало уже совсем темно. Тьму рассеивал только фонарь, стоящий в двадцати шагах дальше по улице, да легкое синеватое ночное свечение тумана. Мышцы Брасса подрагивали от усталости, и он мог думать только об одном – как бы поскорее упасть в кровать и отключиться на несколько хронов, оставшихся до его утренней смены. Если б не это, для него наверняка не стало бы неожиданностью появление человеческой фигуры из темноты между домами. Самое интересное, Она тоже его не предупредила. Что у Нее там, послеобеденный сон что ли?

Свет фонаря бил в спину незнакомца, а лицо его оставалось в тени. Брасс рванул из кармана игольник, понимая, что не успевает: если у этого типа дурные намерения…

– Спокойно, Риган, свои!

Знакомый голос на такт опередил выстрел, и Брасс опустил оружие. Более того – от удивления чуть не выронил. Свои… Он уже стал забывать, что это такое, с тех пор как пять циклов назад оставил службу в колониальных гарнизонах. Теперь он был сам по себе – одинокий хищник, выживающий, как умеет, в смертельно опасных джунглях Тарналла…

Но этот голос принадлежал куда более далекой эпохе, которую Риган сам старался стереть из памяти.

– Нирд? – хрипло произнес он. – Один, без охраны? Ты, вообще, знаешь, куда пришел?

Тот сделал еще два шага вперед, и свечение тумана слегка проявило черты его лица – похудевшего и осунувшегося. Выражение смертельной усталости и затаенного страха было так непохоже на ту жесткую уверенность в себе и легкую ироничность, которую помнил Брасс. Если б не голос, он мог бы и не узнать заместителя начальника городской стражи Корранта и, пожалуй, единственного человека, которого когда-либо мог назвать своим другом.

– К сожалению, знаю, – ответил Нирд Перри. – Мерзкие времена настали, Риган, раз нам с тобой приходится встречаться в подобном месте.

– Как ты меня нашел?

– Забыл, кем я работаю? И вообще, может, пригласишь меня к себе? А то на улице мне как-то… неуютно.

* * *

– Прости, угостить практически нечем, – сообщил Брасс, когда за ними закрылась дверь его жилища. – Я как-то не рассчитывал на гостей. Разве что бутылка бальбаки. Но ты ведь такое не пьешь, верно?

– Верно, – Перри чуть поморщился. – К тому же мне хотелось бы сохранить трезвую голову. Почему ты так живешь, Риган? Почему Тарналл, такая дыра, бальбака?

– Потому что это все, чего я заслуживаю, – Брасс все же взял бутылку, отхлебнул из нее и почти упал на обшарпанный диван.

– Неправда! Ты подавал большие надежды!

– Надежды, Нирд, – это бальбака для души. Но потом всегда наступает протрезвление.