Все еще пребывая в растерянности, я вряд ли подчинилась бы его распоряжению. Однако мое тело сегодня определенно сошло с ума. Оно послушно напряглось, ладони уперлись в упругую поверхность… Мгновение, и я уже сижу, касаясь голыми ступнями холодного иола, а в прикрытых глазах мелькают яркие точки.

— Ну не так же резко! — пожурил неизвестный. — Просишь вас, просишь…

Его голос отдалился, а мои глаза снова раскрылись, осматривая маленькую комнату с идеально гладкими стенами, в красном свете кажущимися кровавыми. Я разглядела блестящие металлические полосы вдоль одной стены. Прозрачный короб, оплетенный тонкими шнурами, по которому пробегали огоньки. Он казался хрупким и вместе с тем опасным. О чем думал создатель этого жуткого места? Какие цели преследовал? Разве что… Наказать неугодных или устрашить непокорных?

— Вот, надевайте. — Вернувшийся мужчина вручил мне шуршащий сверток.

И снова против моей воли руки принялись за дело, ловко дернув за короткую ленту, раскрывая мешок… И снова я едва не заверещала от ужаса. Пальцы были… Не мои! Толстые, короткие, грубые. Они несомненно принадлежали мужчине! Мало того, двух пальцев на левой руке не хватало, от них остались лишь короткие обрубки. А вскоре, словно этого кошмара было недостаточно, пришло окончательное осознание — тело было мужским.

Казалось, я теряю рассудок. Я задыхалась, не в силах справиться с обуревающей меня паникой. Безуспешно пыталась зажмуриться, чтобы избавиться от кошмарного сна. Даже узнав о том, как поступает с непокорными сийриннами Аленнар, я не испытала приступа такого дикого страха, который охватил меня сейчас.

Но все это происходило лишь внутри меня. Тело, глазами которого я смотрела на мир, дышало ровно, его сердце билось спокойно, мышцы не дрожали… И оно, напрочь игнорируя мои желания, натягивало на волосатую бочкообразную грудь рубаху из необычной тянущейся материи. Кряхтя и определенно с трудом наклонялось, чтобы продеть ноги сначала в короткие нижние штаны, а затем — в более широкие верхние. Надевало на ноги низкие башмаки из тонкой ткани. Да еще и разговаривало с первым мужчиной, обсуждая не слишком понятную мне тему.

— Меня хоть не переселили? Или отдали кому-нибудь комнату, пока я работал?

— Жилье прежнее. У нас не так много пациентов. Вы же знаете.

— Знаю. А еще я знаю, что как-то долго вы меня там держали.

— Длительность пребывания сложно рассчитать заранее. Она зависит от многих факторов. Тут все очень индивидуально и трудно прогнозируется.

— Надеюсь, хотя бы пропорционально оплачивается…

— Ой, не ко мне вопрос, — скривился неизвестный. — Вот завтра с Ильей Васильевичем встретитесь, его и спрашивайте. А сегодня отдохните и придите в себя окончательно. Я отправил вашему куратору сообщение, он в курсе, что вы «проснулись».

— Кто бы сомневался… — буркнуло едва слышно мое тело.

Нет! Не мое! Это не я! Не иначе как происки Нара, который заточил меня в чужом облике. И теперь я вынуждена наблюдать за жизнью этих… Кого? Сирен? Эсов? Кем именно был мужчина, оставалось непонятным. Ясно лишь то, что руку его наверняка повредили твари. Милость Дайяра, что он вообще спасся.

Впрочем, они его не только пальцев лишили, но еще и покалечили внутри — всем известно, что порождения моря не знают жалости. Потому поднялся мужчина с трудом и даже с радостью ухватился за изогнутую палку, которую подал ему незнакомец. Тяжело на нее опираясь, дошел до стены, в которой не было никаких дверей…

Увидев, как стена сама рвется и разверзается, словно раскрывающаяся пасть Великой Твари, я испытала очередной приступ паники. Такого не бывает! Или она живая и сейчас проглотит беспечно идущего к ней глупца?

Нет, он остался жив. Жуткая стена пропустила его через себя в длинный, хорошо освещенный коридор. Вовсе не похожий на те, что были мне привычны в домах или замке. Здесь не было светильников с «огненным песком», а сиял сам потолок. Пол казался покрытым слоем сока из лупаи, но не был жестким — слегка продавливался под ногами, потом расправляясь обратно. И по нему, кто торопливо, а кто медленно, двигались…

Ох, нет, вряд ли это эсы! И точно не сирены. Это… Я не знаю, кто это! Неведомые мне, пусть и похожие на нас существа! Они носили невероятную по фасонам и тканям одежду. Они держали в руках неведомые мне предметы: маленькие говорящие пластины, тонкие переливающиеся трубки, исчезающие в воздухе свитки. Они с легкостью называли по именам всех женщин, не спрашивая дозволения их мужчин, а сами женщины без стеснения показывали свою симпатию практически всем встречным, кроме…

Кроме того мужчины, который нес меня в своем теле. К нему никто не обращался. На него посматривали, но с пренебрежением, видимо, не считая достойным. Какое лицемерие женщин! Презрение к одному и доступность по отношению ко всем прочим. Или его оскорбило бы их снисхождение?

— Как тебе новый проект нашего отдела?

— Не знаю. Я не видел еще.

— Ты что, забыл про вебинар?

— В записи посмотрю…

Даже их речь была для меня странной. И понятной, и непонятной одновременно. Так, пожалуй, бывает, когда общаешься с детьми. Вроде лепечут, коверкая слова, а примерный смысл все равно схватываешь.

Коридор сменился лестницей, ничуть не менее дикой — она сама ползла вверх, по ней не нужно было шагать. Потом взгляду открылся широкий коридор, одна из стен которого была полностью прозрачной, и за ней шел дождь. Капли били по окну, стекая вниз и образуя мутную пленку, а сквозь эту пелену проглядывала далекая зеленая масса, гнущаяся от резких порывов ветра.

Вероломный Нар только и ищет случая кому-то навредить… Даже растения поблекли, утратив синие краски. Но я верю, Дайяр так просто не сдастся! Не позволит погубить свою сийринну. Видно, что и здесь, в чуждом мире, он смело борется с Наром, чтобы вызволить меня из плена. И не его вина, что Нар воспользовался ситуацией и сумел нас разлучить. Дух ветра не мог меня покинуть без веской на то причины и замолчать не попрощавшись. Я ничем его не прогневала, он одобрил наши намерения сбежать с Тьегроса и благоволил. Он меня найдет! Нужно только набраться терпения и ждать. Пусть Дайяр будет доволен, что я стойко выдержала испытание.

От этих мыслей мне стало спокойнее. Уже не так страшили непривычные интерьеры, не так ужасала полная беспомощность. Если об этом не думать постоянно, то даже можно представить, что это я сама неспешно ковыляю по удивительно мягкому полу — в еще одной огромной комнате, в которую вывел мужчину коридор, под ногами оказалась толстая пушистая циновка. Хотя, конечно, ощущать себя неспособной на нормальное передвижение было страшно. Я всегда сочувствовала дозорным, которых ранили твари. Наверняка им сложно осознавать собственную ущербность, но настоящие воины скрывают свои тяготы от посторонних.

Около двери — на этот раз я видела почти привычный проем, закрытый гладким белым полотном, — мужчина остановился. Оперся ладонью на притолоку, которая под его рукой вспыхнула цветными переливами. Шагнул через порог, когда дверь приглашающе скользнула в сторону.