– Напоминает проект «МК-Ультра», который запускало ЦРУ, – заметил Маркус.

– В какой‐то степени – да. Однако в 1981 году исследования показали, что долгосрочных последствий эксперименты не вызвали. Конлан в исследуемую группу не попал, поскольку уже тогда исчез из их поля зрения.

– Наверное, этим дело не ограничилось?

– Как раз подхожу, босс. Итак, я копнул глубже и добрался до засекреченных журналов руководителя исследования, чувака по имени Тэд Уриг. Доктору Уригу было что сказать о нашем Конлане. Очевидно, во время эксперимента этот псих свихнулся окончательно и заявил, что получает сообщения от самого дьявола. Пропустим несколько лет. Конлан организует свою первую секту на плантации отца в Джорджии. Потом папаша отбрасывает копыта при очень подозрительных обстоятельствах и оставляет единственному сыну небольшое наследство. С этого времени Конлан принимает имя Пророк.

К колонке подъехал побитый пикап «шевроле» и засигналил. Маркус ответил водителю не самым вежливым жестом с использованием среднего пальца, который освоил еще юношей на улицах Бруклина.

– Где Конлан сейчас? – спросил он Стэна.

– Исчез с радаров. Если жив – скорее всего живет под другим именем.

– Ладно, копай дальше. Где находится убежище секты?

– Я нашел в округе Джефферсон нескольких землевладельцев – Боуменов и Бименов, сопоставил топографию и время. В пересечении оказался один из Бименов – Отис. Больше похоже на кличку собаки или, например, коровы, хотя в те времена имя скорее всего было привычным. Так или иначе, считайте, что нам повезло. Старик так и живет в Джефферсоне. Адрес напишу.

83

Маркус с трудом нашел занесенную снегом подъездную дорожку к дому Отиса Бимена. К счастью, могучий «юкон» с полным приводом прошел бы где угодно. Территория фермы занимала сто двадцать акров. Вокруг плотно росли деревья. Проезжая мимо полей, Маркус думал, что летом здесь наверняка колосится пшеница. Сейчас же поля были пусты и безжизненны. Подъездная дорожка бежала вдоль старого забора, сбитого из трех рядов деревянных перекладин. Дерево подгнило, и забор в некоторых местах развалился.

На участке хаотично расположились надворные постройки, старый амбар и силосная башня. Крыша амбара прогнулась под весом снега. Когда‐то строение было могучим, вдоль каждой его стены снаружи проходили навесы. Изначально постройку выкрасили красной эмалью, однако с течением времени ее стены сравнялись по цвету с грязной почвой. Хозяйский дом выглядел образчиком скромного стиля кейп‐код: один этаж с мансардой, крыша с крутыми скатами и фронтоны с торцевой стороны. За прошедшие годы дом несколько раз достраивали, однако старый белый сайдинг начал крошиться, а краска со стен почти совсем облезла. Ржавое оборудование и запчасти валялись прямо на земле. На подъездной дорожке стоял старый оранжевый грузовик «интернэшнл харвестер скаут»; Маркус и не помнил, когда последний раз видел на дорогах подобную технику.

Они подъехали к дому и вылезли в глубокий снег, сразу погрузившись по голень в сугроб. Снегопад прекратился, похолодало; температура понижалась по мере того, как они ехали на север.

Солнце только всходило над горизонтом, но фермеры обычно и ложились, и вставали рано. Звонок не работал, однако на стук Отис Бимен откликнулся почти сразу. Фермер оказался высоким стариком с жидкими седыми волосами и худым морщинистым лицом. Его усы напомнили Маркусу актера Уилфорда Бримли. Очевидно, в молодости Бимен был могучим парнем, хотя годы взяли свое.

– Вы Отис Бимен?

– Да.

Голос старика прозвучал тихо, но твердо. Маркус предъявил жетон агента ФБР. Как правило, со специалистами из федеральных агентств люди шли на контакт, а ФБР знали все. Стоило же Маркусу показать корочку министерства юстиции, и собеседник немедленно делал вывод, что гость пришел по поводу взыскания налоговой задолженности или еще какой‐нибудь ерунды в этом роде. В подобных случаях приходилось тратить немало времени на объяснения.

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов о человеке по имени Энтони Конлан.

На морщинистом лице хозяина дома появилась странная гримаса: Бимен испытывал то ли стыд, то ли печаль, – но тем не менее кивнул.

– Хорошо, входите.

Коричневый ковер с орнаментом давно протерся; над задвинутым в угол запылившимся пианино висели семейные фотографии, цветные и черно‐белые. Напротив дивана стоял старинный шкаф, забитый разными безделушками и даже антиквариатом, и маленький телевизор. Цветочный узор обивки дивана на средней подушке совсем вытерся.

Бимен выдвинул себе из‐под кухонного стола белый стул с высокой спинкой, предложив гостям присесть на диван.

– Странно, что спустя столько лет кто‐то пришел поговорить о Конлане. Я давно ждал гостей, все обдумывал, что буду рассказывать.

– Начните с самого начала, мистер Бимен.

– Во‐первых, вам следует знать, что в тот год банк собирался изъять мою ферму за долги. Тяжелое было время. Мне тогда приходилось содержать троих детей и жену. Когда ко мне пришел Конлан, я решил, что Небо услышало мои молитвы, и Господь дает шанс спасти ферму. Теперь‐то я знаю, что Бог меня испытывал. В Евангелии говорится: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»

Бимен замолчал, уставившись в окно, и Маркус спросил:

– Что нужно было Конлану?

– Он хотел воспользоваться участком на краю моей земли. Рассказывал, что возглавляет маленькую религиозную группу, которая скрывается от гонений за свои верования, и посулил мне немаленькую сумму, чтобы я разрешил им построить подземное убежище. Я начал задавать ему вопросы, и Конлан попытался обратиться к другим фермерам. Кое‐кто даже задумался над его предложением.

– И тогда вы согласились?

– Для меня этот кусочек земли ничего не значил. Лес и лес. Я два дня провел в молитвах и в итоге понял, что Господь велит мне отказать Конлану. Только я не прислушался. От банка продолжали поступать письма, и они Бога не поддерживали. Не нравилось мне все это. Парень сразу показался мне странным. На одной чаше весов лежала моя гордость, на другой – необходимость заботиться о семье. Да, я согласился и взял деньги. Продал душу дьяволу за чертову ферму.

– Чем люди Конлана там занимались?

– Не знаю. У нас была договоренность, что я никому о них не рассказываю и в их дела не лезу. Они построили свой бункер и жили там больше двух лет. Я их не слышал и не видел, никаких проблем с ними не было. Жил с ними один кривозубый здоровяк – только он и выходил из убежища в город. Мотался туда‐сюда на машине, покупал понемножку то в одном магазине, то в другом, чтобы подозрительно не выглядело. А однажды его старый фургон оттуда отчалил, и там с этим парнем были еще люди. А я как раз хлопотал по хозяйству на участке, когда увидел рожу Конлана на пассажирском месте. Тогда даже не задумался. Мне‐то что? Обратно они уже