Что ж, придется многое вспоминать. Давненько он не ходил на кораблях подобного класса.

Говоря по чести, Акияма всегда больше симпатизировал фрегатам. Скоростные, легкие, маневренные – они были акулами-мако Имперского флота, стремительными и смертоносными. Тогда как корветы виделись ему мощными, но неповоротливыми касатками, атакующими из черных глубин.

В любом случае, отрадно было знать, что он может подчинить себе любой звездолет-хищник.

Они прошли по ребристому коридору, миновали карантинный бокс со скучающим за защитными стеклами персоналом. На глухом, без окон, лифте поднялись на жилой уровень.

Ксинг, заметно погрустневший после вопросов капитана, рассказывал о выгорающих вместе с мозгами инбах, о пропадающих в туманах Горизонта звездолетах, о необходимости пользоваться неудобными, но все еще надежными механизмами прошлых лет.

Все это, и даже больше, Акияма знал. Он никогда не боялся трудностей, не думал прятаться и на закате своей карьеры. Но вот на молодого пилота рассказы интенданта произвели сильное впечатление – Боагтар то и дело удивленно хмыкал и восхищенно расширял ноздри.

Романтичный мальчишка.

– Ксинг, – обратился к своему провожатому Кимура, когда они вышли к остановке транспортного монорельса. – Я бы хотел, первым делом, осмотреть «Полынь».

Черные, раскосые глаза уроженца сектора Небесного Чжунго, с плохо скрываемым раздражением посмотрели на капитана:

– Сейчас проводятся дозаправка и техническое обслуживание, – позволил себе возразить Ксинг. – Лучше все осмотреть утром. Нас ждут в гостинице…

– Я хочу посмотреть свой корабль, – сделал ударение на «свой» настоял Кимура.

Интендант не стал противиться, лишь пожал плечами, мол, дело ваше.

– Боагтар, – Акияма повернулся к дистанту и более мягким тоном предложил. – Если хочешь, езжай отдыхать. Я задержусь.

– Ни в коем случае! – возмутился аджай. – Я не устал. Я тоже хочу увидеть «Полынь»!

– Нам сюда, – Ксинг подошел к другой платформе монорельса и указал на пустующую кабинку.

До доков добрались менее, чем за час, успев потолкаться среди угрюмо едущих по своим делам работяг в промасленных робах и насладиться видом душных технических туннелей с толстыми лианами кабелей. Кимура подозревал, что к пирсу корвета имелся иной, более короткий путь. Но если Ксинг хотел таким образом проучить капитана, то он глубоко ошибался – Акияма не впечатлился.

Корвет находился в открытом доке, поэтому полюбоваться им вблизи не представилось возможным – к глубокому разочарованию Боагтара. Он старался высмотреть хоть что-то в мутных окнах шлюзового коридора, но ему приходилось сдерживать себя в присутствии командира.

И все же Ксинг что-то соображал во флотских традициях – он не повел будущего капитана «Полыни» по широкому погрузочному рукаву, а свернул в узкий гофрированный проход, предназначенный для экипажа.

Огромный стальной зверь склонил в покорности голову, позволяя новому хозяину взойти на борт. Тяжелый овал крышки люка с импритинговым замком, толстая внешняя обшивка на срезе дверного проема, прохладная и массивная на ощупь. Длинная извилистая царапина, идущая от люка и дальше, за пределы шлюза. Шершавая текстура бронепластин, оставляющая приятное «послевкусие» на подушечках пальцев.

Акияма знакомился со своим новым звездолетом (домом, супругой, слугой) на ощупь, на запах, на слух. Как каждый капитан, вышедший из стен Академии флота, как каждый настоящий пилот со своим кораблем.

Иные корабли гладкие и теплые, как грудь девушки. Иные – наэлектризованные и дрожащие, как готовая сорваться струна. Иные – холодные и колючие, будто глаза убийцы.

Первое впечатление очень важно. От первого впечатления зависит многое.

Первое впечатление от «Полыни» оставило смешанные чувства. Главные из них – тревога и беспокойство. Это Кимуре не понравилось.

Даже не обернувшись на затаившего дыхание Боагтара и на скучающего Ксинга, Акияма решительным шагом поднялся на борт, грохоча ботинками по металлу ступеней. Миновал служебный модуль с кессонным отсеком и опечатанными в боксах скафандрами. На миг, задержавшись перед отъезжающей дверной панелью, вышел в коридор офицерского блока, по которому вяло слонялся кто-то из команды. Прошагал мимо кают-компании и направился прямиком на мостик.

Зазевавшийся член команды в легкомысленно скинутом с плеч комбинезоне недоуменно посторонился, прижимаясь к стенке, когда почти что сквозь него прошел нахмуренный седовласый человек в форме Имперского флота. Увидев глаза идущего следом интенданта, поспешно шмыгнул в технический люк.

Вытянутый в сторону носа купол капитанского мостика встретил нового командира тяжелым запахом горелого пластика и резины. Расположенные вдоль стен кресла боевых расчетов пустовали, на двух из семи виртуальных экранах мелькали пиктограммы проверки систем. В центре возвышалась подкова капитанского пульта с «плавающим» креслом.

Кимура через плечо посмотрел на прячущего глаза Ксинга, взялся за поручень и пошагал вверх по липким от противопожарной пены ступеням.

Изогнутая спинка командирского кресла и край пульта оплавлены, на стене позади – выщерблены от пуль. Само кресло уже начали демонтировать, прибудь Акияма завтра, он бы ничего не заметил.

Ксинг начал что-то объяснять, но Кимура жестом остановил его. Глубоко вздохнул, выпрямился, заложив руки за спину.

«Кровят перевязи на ранах, Затуплен меч об головы врагов. Живой, одарен ласковой судьбой».

– Внимание. Капитан на мостике! Общий сбор через десять минут.

Собственный голос – уверенный и спокойный.

«Главное сегодня – путь домой».

Чтобы здесь не произошло – будет время разобраться. И так ясно, что все намного хуже, чем расписывали вербовщики из корпорации.

Но он уже ввязался в драку. И собирался достойно выйти из нее.

Именно для этого он сюда и прибыл.

Юрий нервно вытер вспотевшую ладонь о штанину и вновь опустил взгляд к интерактивному столу, на котором его ждали ряды картинок с вопросами. Осторожно коснулся пальцем квадрата возле надписи «Раса: человек». Квадрат стал выпуклым и засветился зеленым.

– Вы обязаны отвечать быстро и честно, – вышагивающий между рядами крупный мужчина в песчаного цвета военной форме, говорил неторопливо, с расстановкой. – Следует указать имеющиеся аугментации и генетические изменения. Не следует пытаться что-то утаить или исказить – подобные попытки повлекут за собой немедленную экстрадицию за пределы станции с последующим запретом на работу в нашей корпорации.

Гарин когда-то во время обучения в Корпусе Разведки проходил подобное тестирование. Но там было все знакомо, там он понимал, что делает и что от него хотят. Здесь же… Всего час на интерактивную анкету с кажущимися бесконечными вопросами и заданиями. Порой, такими странными, что о скрытых в них смыслах приходилось лишь гадать. Некоторые вопросы повторялись в иных интерпретациях, часто снова и снова приходилось указывать одну и ту же информацию о себе. Он, наверное, раза три ответил, что мужского пола, и что его любимый цвет – синий.