но и стало толчком для проведения новой кампании бдительности в партийно-государственном аппарате. Ее первым и очевидным результатом были различные административно-партийные преследования группы чиновников, так или иначе причастных к деятельности УВС, но не бравших взятки. Эту кадровую чистку провели без задержек в считаные недели, задолго до того, как следствие успело существенно продвинуться в разоблачении преступлений и организации Павленко, и чиновников-взяточников, попавших под арест.

Очередная кампания бдительности

«Бдительность» была ключевым словом в советском политическом словаре. Оно напоминало гражданам страны, что они живут в «осажденной крепости», а поэтому не должны много требовать и должны быть беззаветно преданными вождю-защитнику и самому лучшему в мире руководству и строю. Она предупреждала о наличии многочисленных врагов вовне и внутри страны, против которых можно было направить энергию недовольства тяготами жизни, переключая на это социальное напряжение.

Кампаний ненависти и бдительности было великое множество. Они организовывались по разным поводам и постоянно. Один из самых знающих и квалифицированных историков советского общества Шейла Фицпатрик добавила к числу своих многочисленных научных заслуг еще одну, указав на проведение в первые месяцы 1953 года одной из последних кампаний бдительности. Изучив советскую прессу, центральную и местную, она выявила конкретные проявления этой пропагандистской акции и обрисовала ее характер[608].

Основной идеей нового похода под знаменем бдительности было осуждение «ротозейства» и «благодушия» в отношении враждебных советскому строю аферистов, жуликов, расхитителей и иных преступников. Только в обстановке попустительства и неразборчивости чиновников, утверждали газеты, эти преступники творили свои черные дела, обворовывая государство. По справедливому предположению Фицпатрик, новая серия призывов к бдительности была тесно связана с послевоенной кампанией государственного антисемитизма, достигшей в начале 1953 года своего пика в «деле врачей-вредителей».

Многие из отрицательных героев газетных фельетонов и статей носили ярко выраженные еврейские фамилии и обличались при помощи антисемитских штампов, которые получили широкое распространение в позднесталинском СССР. Очевидно, ключевые материалы центральных газет[609] были продолжением курса, инициированного известной передовой статьей в «Правде» под названием «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей», опубликованной 13 января 1953 года. Как известно теперь, текст этой статьи, включая ее заголовок, тщательно редактировал и переписывал сам Сталин[610].

Подчеркивая ведущее значение антисемитской линии, Фицпатрик отмечает и наличие в пропагандистской кампании против «ротозейства» вспомогательного мотива. Не все аферисты и расхитители, упоминаемые в газетных публикациях, идентифицировались как евреи, но все они характеризовались как мошенники, пользующиеся «ротозейством» чиновников. Словно в перекличку с делом Павленко в статьях говорилось о подложных документах, заверенных фальшивыми печатями, которые использовали преступники. Общие положения газетных материалов ставили в один ряд «ротозейство» чиновников в отношении «вредителей», «шпионов» и расхитителей:

…Ротозеев у нас развелось немало. Враг, стремясь использовать любую возможность для нанесения вреда Советскому государству, действует тихой сапой. Он прикрывается личиной советского человека и, пользуясь ротозейством наших людей, получает иногда доступ к важным документам и материалам, представляющим государственную тайну, либо, пробравшись на предприятие, в торговую сеть, организует разворовывание народного добра, подрывая тем самым экономическую основу Советского государства — общественную социалистическую собственность[611].

Пока мы можем лишь предполагать, в какой степени и был ли вообще этот всплеск газетных призывов к бдительности связан с разоблачением УВС. Для точного ответа на этот вопрос требуется интенсивная работа в архивах, которые пока закрыты. Однако мы совершенно точно знаем, что дело Павленко вызвало острую реакцию в советском правительстве и подготовку документов, осуждающих попустительство и «ротозейство» руководителей и служащих широкого круга государственных структур, так или иначе причастных к скандалу.

Уже 27 ноября 1952 года, получив первую записку об УВС от генпрокурора СССР, зампредседателя Совета министров Берия отдал распоряжение: «1. Разослать членам Бюро Президиума Совмина СССР; 2. Вопрос обсудить на Бюро»[612]. Таким образом, дело вышло на самый высший уровень. Бюро Президиума Совета министров СССР как руководящий орган правительства возглавлял Сталин. В него входили высшие руководители страны, занимавшие ключевые должности в партийно-государственном аппарате: Л. П. Берия, Н. А. Булганин, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, В. А. Малышев, В. М. Молотов, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, Н. С. Хрущев. Берия, Первухин и Сабуров председательствовали в этом органе по очереди в случае отсутствия Сталина, а он отсутствовал на заседаниях в Совете министров всегда, хотя занимал пост его председателя[613]. Этим объяснялось самостоятельное решение Берии внести вопрос о скандальной организации Павленко на рассмотрение правительства.

11 декабря 1952 года члены Бюро Президиума под председательством Берии рассмотрели соответствующие материалы. Была образована комиссия для изучения дела, в которую вошли зампредседателя Совета министров СССР Булганин, генпрокурор Сафонов, министр юстиции К. П. Горшенин, военный министр А. М. Василевский, заместитель министра госбезопасности Б. П. Обручников, министр финансов А. Г. Зверев. Подбор членов комиссии был, конечно, не случаен. В нее вошли руководители карательных структур, а также военного и финансового ведомств, служащие которых взаимодействовали с организациями Павленко в военный и послевоенный периоды.

В справках и проектах постановления правительства, которые составлялись в конце 1952 и начале 1953 года, описывались преступления Павленко, осуждалось «благодушие» и взяточничество чиновников, оказывающих ему помощь[614]. К 20 декабря 1952 года прокурор СССР представил председателю комиссии Булганину записку «О связях Павленко и его подчиненных». В список вошли 32 работника Министерства угольной промышленности (его местных подразделений и центрального аппарата), 13 работников банков, 10 работников органов МГБ и милиции, 3 офицера Военного министерства, 7 работников Министерства пищевой промышленности Молдавии и 4 секретаря местных партийных комитетов Украины и Молдавии[615].

На основании этих материалов в январе 1953 года от имени комиссии была подготовлена записка в Бюро Президиума Совета министров и два варианта проектов постановления Совета министров под названием «О раскрытии преступной организации, маскировавшейся под вымышленным наименованием „Управление военного строительства“ Военного министерства СССР»[616]. Основной акцент в этих документах был сделан на выявлении не только сути организации Павленко, но и ее связей в государственных, прежде всего в хозяйственных структурах. Особо подчеркивались тесные отношения с подразделениями Министерства угольной промышленности, через которые проходила большая часть заказов, полученных Павленко.

Были названы имена руководителей-угольщиков, которые оказывали УВС небескорыстную помощь. Они, как утверждалось, брали взятки, подношения, принимали участие в совместных