связано «с перестройкой организационных структур в угольной промышленности»[637]. Вполне возможно, что так и было.

В любом случае расследования прокуратуры в отношении чиновников, «утративших бдительность», длились недолго. Свои права на эти дела предъявили партийные структуры: все руководители, попавшие под подозрение, были членами партии. Это была обычная практика. С самого начала следствие информировало секретаря ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкова и руководителя Комитета партийного контроля М. Ф. Шкирятова о связях организации Павленко с работниками партийных и хозяйственных органов[638]. В справке военной прокуратуры о состоянии следствия по делу на 20 марта 1953 года говорилось: «По требованию КПК при ЦК КПСС им передана часть материалов в отношении отдельных советско-партийных работников, виновных в незаконном существовании этой преступной организации»[639].

По аналогичному сценарию строились дела против чиновников, «утративших бдительность» на местах. Как сообщал 10 декабря 1952 года Сталину секретарь ЦК компартии Украины Л. Г. Мельников, «ЦК КП Украины в настоящее время устанавливает связи этих преступников (членов УВС. — Авт.) с руководителями хозяйственных и других организаций и примет необходимые меры к этим работникам»[640]. Таким был общий принцип выявления чиновников-пособников во всех регионах, где действовала организация Павленко. Более подробно о том, как это происходило на практике, свидетельствуют соответствующие молдавские документы.

В этой республике организация Павленко активно действовала в последний период своего существования. Сотрудничество УВС с молдавскими чиновниками во многих отношениях было типичным, хотя имело и свои особенности. К их числу нужно отнести отсутствие ярко выраженных коррупционных связей, основанных на денежных взятках, как это было при реализации договоров Павленко с угольными предприятиями в Украине. Одно из объяснений такого положения лежит на поверхности. В Молдавии УВС работало на объектах пищевой промышленности и сельского хозяйства, которые не могли предложить столь же значительные и выгодные проекты, как угольщики. Следовательно, обе стороны, Павленко и его молдавские заказчики, были примерно в равной мере заинтересованы друг в друге.

Красноречивый пример представляли неудавшиеся переговоры Павленко с главой города Тирасполя В. Н. Бронниковым. Как позже объяснял Бронников, в октябре 1952 года в распоряжении городских властей оставалось много неизрасходованных средств на строительные работы, прежде всего для ремонта моста, разрушенного в результате летних ливней. Однако найти подрядчиков Бронников не смог. Обратившись к директору винно-коньячного завода, на котором в то время работало УВС, Бронников познакомился с Павленко и предложил ему строительный подряд. Однако Павленко не заинтересовался заказом. Очевидно, что работа была хлопотная и не очень выгодная. Бронников был вынужден просить помощи у командования местного гарнизона, которое, как обычно, выделило солдат. Работы, кстати, и после этого шли плохо, мост оставался полуразрушенным еще долгое время[641].

В общем, подкреплять «дружеские» связи с молдавскими чиновниками взятками у Павленко не было нужды. Это обстоятельство очень быстро стало очевидным для следствия. Однако, как и в случае с центральным аппаратом Министерства угольной промышленности, свою роль играл политический заказ. Виновные или нет, молдавские чиновники подлежали наказанию.

После выяснения подробностей о составе и деятельности УВС арестованных членов организации начали допрашивать об их связях в Молдавии. Павленко по этому поводу был подробно допрошен через полмесяца после ареста, 9 декабря 1952 года, в молдавском МГБ[642]. На основании полученных сведений в конце ноября и главным образом в декабре 1952 года начались допросы молдавских чиновников в качестве свидетелей. Они велись сотрудниками Главной военной прокуратуры, командированными в Молдавию. Судя по протоколам, следователей интересовали вопросы договорных отношений молдавских предприятий с УВС, а также неформальные связи Павленко и его помощников с чиновниками. Однако факты коррупции обнаружены не были. Удалось выяснить, что дело ограничивалось эпизодическими совместными застольями и оказанием незначительных услуг[643].

2 января 1953 года в МГБ Молдавии была составлена справка о связях участников УВС с работниками учреждений и предприятий республики. В ней были перечислены 20 чиновников, попавших под подозрение[644]. Их было решено наказать по административно-партийной линии, поскольку оснований для возбуждения уголовных дел найти не удалось. Таким образом, допросы «пособников» в качестве свидетелей прокурорами сменились допросами (их деликатно называли «беседами») в партийных структурах. Процедура партийного следствия состояла из двух этапов. Сначала скомпрометированные чиновники «беседовали» с двумя руководителями аппарата ЦК компартии республики: заместителем заведующего административным отделом ЦК П. Крангой и А. Мельником, представлявшим республиканский Комитет партийного контроля. После этого обвиняемые писали заявления в ЦК с объяснением обстоятельств дела и признанием своей вины.

Как показывают документы, партийные беседы велись в достаточно спокойном тоне. Представителей ЦК интересовали обстоятельства знакомства чиновников с Павленко и его сотрудниками, степень активности их контактов и их выход за рамки служебных отношений. Из уст партийных функционеров постоянно звучали упреки в отсутствии бдительности, «благодушии», излишней доверчивости в случаях, когда была нужна тщательная проверка. Вызванные на ковер чиновники огрызались. Особенно жаркая перепалка возникла у членов партийной комиссии с директором Тираспольского винно-коньячного завода А. К. Осадчим. В ответ на упреки о поддержании отношений с руководителями УВС Осадчий заявил:

Что Вы хотите, чтобы я как администратор повернулся к ним спиной? Я должен расположить их как администратор. Затем, какие у меня были основания относиться с какой-либо опаской. Военная организация, работает по всей Молдавии, то какое же я имею право так к ним относиться.

т. Мельник. Дело в том, что они деньги воровали государственные.

т. Осадчий. У них же открыт счет в банке, оформлен… Всех не было дома, а один Осадчий виноват. Органы есть. Спрашивается, каким образом у них могли быть машины, и ни городские, ни республиканские организации, автоинспекция не интересовались…

т. Кранга. Вы ведете себя так отвратительно и не хотите помочь раскрыть эту контрреволюционную организацию. Вы должны были рассказать всю правду.

т. Осадчий. Я и рассказывал.

т. Кранга. Рассказали после того, как их арестовали.

т. Осадчий. Если бы я знал раньше, я бы рассказал[645].

Твердо вел себя на партийном допросе заместитель управляющего молдавской республиканской конторой Промбанка М. Е. Шуман. Он упрямо разъяснял Кранге и Мельнику процедуры деятельности Промбанка и взаимодействие с организацией Павленко. «Промбанк заинтересован, чтобы работы производились подрядным способом. Наши тресты маломощные, они не справляются с той работой, которая на них возложена». Деньги УВС выдавались в соответствии с правилами. «Мы выдали этой организации