…

Вы поймали метафоры и сравнения? Вот они: в первом абзаце – «огни… заигрывают» и «толпы… похожие на движущиеся тени». Во втором – «ярмарочная площадь вскоре превращается в калейдоскоп фантастических образов и расцветок».

Но на самом деле их еще больше! Если вы хотите убедиться в этом, добро пожаловать в следующую главу!

В чем же волшебство сравнений и метафор? В силе нашего воображения. Хотя автор говорит о невероятных вещах – «лицо открылось, как дверь», «осень приходит в лес, как вдова в свой терем», – мы понимаем, о чем идет речь. Мы видим, как с усилием растворяется дверь и видим, как Наташа с усилием, словно вспоминая, как это делается, улыбается Пьеру (видите, и мне не удалось избежать сравнения). Мы видим осень – прекрасную женщину в трауре, которая входит в лес, как в боярский терем и грустит о том, что совсем скоро он рассыплется под натиском холодных и злых осенних ветров. И именно потому, что в метафорах кроется такая сила, обращаться с ними нужно очень осторожно.

К сожалению, в нас слишком часто сидит школьная привычка говорить в торжественных случаях не «как обычные люди», а «по-особому», «красиво» (совсем как Аркадий с его листком и бабочкой). При этом очень часто у нас получается не красиво, а смешно. Например, так:

Дело в том, что в каждом сравнении, в каждой метафоре спрятаны дословный смысл слов и образ, который они в вызывают в нашем воображении. И если этот образ окажется смешным и нелепым, его будет невозможно прогнать из головы читателя. Какие бы красивые и трогательные слова мы не подбирали, люди будут видеть, как Кабаниха ела Катерину, Тургенев плясал от Базарова, как от печки, а Андрея Болконского переломили пополам.

И если в детстве авторы на получили прививки от красивых слов, они продолжают «радовать» своих читателей и дальше. Например, так:

Эти авторы столь далеко ушли в своем «стремлении к красоте», что понять их стало очень сложно, а порой просто невозможно. Почему? Потому что они думали не о читателях, а лишь о том, как будут выглядеть в их глазах (да и это – в лучшем случае). А как только вы забываете о читателе, он перестает понимать вас.

* * *

Обратите внимание на первые две фразы – те, что о Кабанихе и о Городничем. Почему они стали смешными без всякой на то воли автора? Дело в том, что метафора далеко не всегда – некий прием, применяемый сознательно, усилием воли: «С чем бы мне сравнить это облако? На что оно похоже? На слона! Значит, пишем: «По небу плыл белый слон!». На самом деле, наша речь пронизана метафорами, люди используют их, сами того не замечая, на каждом шагу. И в этой книге мы уже сталкивались в ними. Помните: «человек волнуется», «шляпка гвоздя», «ножка стула»? А еще «немое кино», «золотая осень», «золотая пора», «осень жизни», «на склоне дней» или «на склоне лет», «лампочка загорелась», «страсть угасла», «гнев потух», «дождь идет» или «снег идет», «иглы ели» или «иглы ежа». (Как в детских стихах: «Ель на ежика похожа, еж в иголках, елка – тоже»!).

Хотите проверить себя? Вернитесь к тексту о чертовом колесе и попробуйте найти в нем не только явные, но и скрытые метафоры. Я нашла пять. А вы?

А еще? Скрытыми метафорами буквально пронизана наша речь. Мы говорим: