— Ты опять за свое. Не волнуйся, я долго сидеть не буду.Приедет врач, посмотрит тебя, и я сразу же уеду.

— Не подумай, что ты мне мешаешь, — у меня не было сил с нейспорить, — я имел в виду совсем другое. — И вдруг стал рассказывать. Оченьтихо, не повышая голоса: — Семена Алексеевича убили из-за меня. Я узнал однутайну и рассказал ему обо всем. Его убили, а я не смог этому помешать. Я егофактически подставил. Сегодня ночью из-за меня убили Виталика. Должны былиубрать меня, а застрелили Виталика. Перепутали. Я не успокоюсь, пока не найдуубийц. Ты можешь возражать, кричать, даже плакать. Но я все равно оденусь и выйдуиз квартиры. Я должен найти убийц, и меня никто не остановит.

Я умолк и услышал тишину. Я говорил тихо, так тихо, что былослышно, как тикают мои часы. Значит, для того, чтобы тебя слушали, совсемнеобязательно кричать. Орать друг на друга, как часто мы это делали с Аленой.Можно говорить очень тихо, но тебя все равно услышат. Алена услышала. Вернее,она поняла, что меня сейчас действительно ничем не остановить.

— Когда ты хочешь уйти? — спросила она.

— Прямо сейчас. — Я сделал новую попытку подняться. Но уменя не было сил даже пошевелиться. С каждой минутой сил не только неприбавлялось, но, наоборот, остатки сил покидали меня. Мне ужасно хотелосьспать. Но я понимал, что если засну, то врач, который приедет сюда, можетсделать мне такой укол, после которого я уже не встану.

И в этот момент позвонили в дверь.

— Не открывай, — шепотом попросил я Алену, — нельзяоткрывать.

Она молча кивнула. Тогда я шепотом спросил:

— Где мой пистолет?

Она поднялась и вышла в другую комнату. Как быстро онасумела здесь сориентироваться! Ах, да, она вчера помогала меня раздевать и,очевидно, убрала мой пистолет. Через несколько секунд Алена вынесла мне оружие.Я взял его, голова все еще кружилась. С оружием в руках я чувствовал себягораздо увереннее. По крайней мере хотя бы одного из этих подонков я сумеюпристрелить.

В дверь опять позвонили. На этот раз более настойчиво.Хорошо, что у меня большой холл.

— Перенеси стул к дверям, — попросил я, собрав все своисилы, — помоги мне туда пересесть. А потом открой дверь и отойди.

— У тебя же ничего не выйдет, — простонала Алена.

— Поставь стул, — сказал я очень тихо. И тут раздался третийзвонок, еще более настойчивый. Алена поняла, что со мной лучше не спорить.Взяла стул, перенесла его в холл. Потом помогла мне подняться и пройти к стулу.Я проверил оружие, поднял обеими руками пистолет и кивнул Алене:

— Открой дверь и сразу отходи. Только сразу, иначе мы погибнем.

Она уже не спорила. Смотрела на меня с ужасом и не спорила,понимая, что я уже все решил. Если эти подонки думают, что третий труп получатзапросто, то ошибаются. Я готов был перестрелять всех. Всех убийц, которыерешили этим утром исправить свою вчерашнюю ошибку. Пусть потом меня судят. Но япостараюсь их убедить, как это больно — умирать.

— Открывай, — сказал я свистящим шепотом, чувствуя, чтособрал все силы. Пистолет не дрожал в руках.

Алена подошла к двери, резко щелкнула замком. И тут же шагнуланазад, с ужасом глядя на меня. Я поднял пистолет. И дверь открылась…

Они приехали на дачу в седьмом часу утра. Резо клонило косну, и он с удовольствием принял предложение Чупикова устроиться на диване.Отказавшись от завтрака, он лег и проснулся только тогда, когда солнце уже билов лицо. Резо поднял голову, огляделся по сторонам. Из кухни доносилисьприглушенные мужские голоса. Он бросился к пиджаку. Пистолет на месте. Это егонесколько успокоило. Судя по солнцу, был полдень. Резо быстро оделся, проверилеще раз оружие и вышел из комнаты.

Дача была небольшая — всего две комнаты и кухня. Правда,обустроена основательно, в доме имелся даже камин, собственноручно сложенныйтестем Чупикова, хозяином этой дачи. Дом был построен из красного кирпича и состороны выглядел весьма респектабельно, почти как новые дачи владельцевсоседних участков, сооружающих свои виллы в несколько этажей.

Резо заглянул на кухню — рядом с Чупиковым сиделподполковник Демидов. Они пили чай, о чем-то вполголоса переговаривались. Судяпо их напряженным лицам, разговор был нелегкий.

— Добрый день. — Резо поздоровался и прошел к столу.

— Здорово, — буркнул Демидов, не поднимая головы.

— Садись, — Чупиков показал на свободный стул. — Чай питьбудешь?

— Буду. Что случилось?

— Пока ничего. Но дела у нас не очень хорошие, — призналсяЧупиков. — Да ты садись, садись. Нам еще о многом нужно потолковать.

Резо ошеломленно опустился на стул. Ему казалось, чтоподполковник сумеет добраться до истины. В нем все еще жила какая-то наивнаявера в милицию.

— В общем, я проверил все твои показания, — начал Демидов, —оба офицера ФСБ, которых мы знаем, — и Рожко, и Брылин, действительно работаютвместе, в одном подразделении. Насчет уголовника Бурого я тоже узнал. Былдважды осужден, отбыл в общей сложности девять лет в колониях усиленногорежима. Но дело в том, что его использовали наши офицеры для оперативной работыв колониях. А это значит, что у него есть собственные связи с сотрудниками МВДи, возможно, с ФСБ.

— Я не понимаю, — удивился Резо, — какая оперативная работав колониях? О чем вы говорите?

— Он был агентом-оперативником, — объяснил Чупиков. — Егоиспользовали как агента в колониях.

— Он стучал на товарищей, — понял Резо.

— Мы так не говорим, — улыбнулся Демидов, — он помогал нашимофицерам. А для нас все наши агенты — это помощники.

— Так он был вашим помощником, — хмуро уточнил Резо.

— Не только нашим. Судя по всему, потом его досье изъяли ион работал на КГБ. Вернее, мог работать, этого мне точно установить не удалось.Но он, конечно, был связан с Рожко и Брылиным, это точно.

— Теперь вы мне поверили?

— Я в таких случаях верю только фактам. Я проверил иубедился, что у тебя действительно были посторонние. Одна из жительницсоседнего дома увидела, как к твоему дому подъезжали две машины. Поэтому я ужетогда понял, что ты говорил правду. А теперь скажу тебе другую новость. Нетвашего письма в УВИРе. Нигде нет. Не зарегистрировано. Понимаешь теперь, почемувас хотели убрать?

— Как нет письма? — подскочил Резо. — Я лично егоподписывал. И указал все номера паспортов.

— Его нет, — твердо сказал Демидов. — И значит, мы на верномпути. Именно из-за этого письма вас пытались убрать и именно из-за моеголюбопытства затем решили убрать и меня. Ты понимаешь, Резо, что получается.Если кто-то решил убрать подполковника милиции только за то, что он узнавалнасчет письма туристической фирмы в УВИР, то получается, что это письмо иномера этих паспортов дороже не только жизней граждан, но и жизней офицеров милиции.А это уже не фунт изюма. Там идут на все, чтобы заставить нас замолчать, чтобыникто не узнал тайны этих паспортов. Ты не помнишь все же их номеров?