Пока думаю, Мад спрыгивает с кровати Лиссы и тянет её за руку.

– Заберите-спасите-я-на-всё-согласен! – Волоча Лиссу за собой, он проносится мимо меня, аж волосы потоком ветра сдувает, и вцепляется в лапу ещё больше ошалевшего кота.

– Я мужчин возить не подписывался! – от возмущения Шаакаран прижимает уши.

– Я готов стать женщиной, только возьмите! – вопит Мад, оглядываясь на выглядывающих из-под кроватей тараканов.

– Сегодня возишь, – рыкает Манакриза, и Шаакаран топорщит усы, ворчит:

– Но только сегодня! И об этом позоре вы никому не расскажете!

– Я буду молчать! – Мад подхватывает Лиссу на руки и ловко закидывает на холку Шаакарана к Манкаризе.

– Настя! – та пронзительно смотрит между рогов повернувшегося ко мне котика.

Шаакаран тоже смотрит пронзительно. А Мад, цепляясь за украшения брони, карабкается к нему на холку.

– Давай с нами! – Манакриза разворачивается к Катари. – И ты тоже!

– Я не грузовой! – в голосе котика настоящая паника.

– Нет, моя судьба здесь, – Катари машет планшетом со стенограммами партийных собраний.

Манакриза снова смотрит на меня, протягивает руку:

– Идём с нами. Мад знает, у кого спросить координаты. Мы вернёмся домой или можем увидеть другие миры.

Моё сердце, кажется, сейчас остановится.

И жутко чешется лоб на кромке волос.

Мотнув головой, отступаю.

И Манакриза почему-то усмехается понимающе.

– Я же говорила, – тоже улыбается Лисса, а Манакриза дёргает котика за уши.

В следующий миг они проваливаются вниз под вой стукнувшегося коленом о подоконник Мада.

Мы с Катари бросаемся к окну и выглядываем наружу: котик не летит, хотя пытается махать крыльями, он сайгаком скачет прочь, перепрыгивая заборы и встряхивая своих наездников.

Причёска Манакризы в тусклом сиянии наракского солнца сверкает, словно настоящая корона.

Красиво… нет, правда, и котик с грузом в три тела тоже смотрится эффектно: сразу чувствуется, что всё же грузовой, хоть и отрицает.

– Удачи! – кричу им вслед: самое время бежать, пока связь нарушена, а в городе орут сирены и никто ничего не понимает.

Порыв ветра ударяет мне в лицо, треплет волосы.

С каждой секундой Шаакаран с наездниками убегает всё дальше…

– Значит, влюбилась, – глядя им вслед, тянет Катари.

– Нет, – чешу лоб.

– А зачем осталась?

Не так давно я на это хотя бы мысленно ответила, что мне некуда идти, но сейчас язык не поворачивается сказать это ни в реальности, ни в воображении.

– Активы у меня здесь, – отвечаю хмуро, потому что о любви упоминать не хочется: не хочу, чтобы это было правдой. Но от правды не уйдёшь. – А дома ничего не осталось. Так что поживу в Нараке, тут неплохо.

Это выглядело бы правдоподобным объяснением, не ори везде сирены и не мигай вдали на домах тревожные огни… и не чеши я при этом лоб у кромки волос.

– Как думаешь, у них получится? – Катари смотрит в окно, хотя Шаакарана с остальными уже и след простыл.

Где-то в глубине души какая-то часть меня хочет, чтобы у них не получилось, и Манакриза с Лиссой остались здесь со мной, но я знаю, что это пройдёт, как проходила всегда грусть о тех, кто навсегда покинул мою жизнь.

– Не знаю, – признаюсь я с грустной улыбкой. – Но желаю им удачи в их дерзком плане.

И в этом я искренна.

Снова дует ветер, я тянусь за створкой – закрыть окно, но что-то меня останавливает. Задумчиво смотрю вдаль. Катари о чём-то говорит, отходит от окна, а я в странном оцепенении, в тревожном предчувствии чего-то… какой-то порыв зарождается во мне, тяга…

Я понимаю, что сейчас должна что-то сделать!

Сильный порыв ветра заставляет зажмуриться, а когда открываю глаза, напротив окна парит, мощно взмахивая крыльями Лео. Он смотрит на меня тревожно, жадно. Протягивает руки. Сердце просто разрывается, и я порывисто бросаюсь к Лео прямо через подоконник – в крепкие объятия, к нему, в такой чудесный хвойно-тёплый аромат его тела и длинных волос.

В следующий миг мощные демонические крылья возносят нас высоко-высоко над кричащим от тревоги городом.

***

– Я на это не подписывался! – ворчит Шаакаран, перебираясь через высокое ограждение вокруг загона. Его дёргающийся бронированный хвост тускло блестит в свете солнца. Шаакаран приземляется на сухую землю, и поднявшиеся облачка пыли лезут ему в нос. – На это тоже!

Пыль накрывает валяющийся неподалёку квадрокоптер.

Эта часть загона пуста, не горят даже огоньки камер, оставшиеся позади сирены воют едва слышно. Зато далеко впереди облака пыли, движение и тёмная грозовая гора.

Шерсть Шаакарана встаёт дыбом. На нём теперь на одного пассажира больше, и вот этот перекинутый поперёк холки четвёртый пассажир – связанный щупленький демон из службы доставки – истошно голосит:

– Я тоже не подписывался! – он дёргается на загривке, но провода крепко связывают его запястья и ноги. – Это безумие! Это самоубийство!

– Открывай портал в другой мир! – Манакриза приставляет к его горлу купленный по дороге нож. – Живо!

– Здесь нельзя! Мы слишком близко к городской черте, нас за это убьют!

– Ты уверена, что это хоро?.. – договорить Лисса, держащаяся за талию Манакризы, не успевает: получив шенкелей, Шаакаран галопом мчится вперёд.

Подпрыгивающий на его крупе Мад только охает и сильнее вцепляется в Лиссу.

Они несутся вперёд, поднимая столб пыли, и чем больше углубляются в загон, тем громче визжит пленник.

– Хватит! – Шаакаран резко тормозит, его наездники чуть не сваливаются, но все удерживаются благодаря крепко сидящей Манакризе.

– Я здесь перемещу нас, здесь! – визжит пленный демон, с ужасом косясь на маячащее вдали тёмное пятно. – Только руки развяжите!

– Перемещай так! – Манакриза снова приставляет к его шее нож.

– Нас тряхнёт, ты меня зарежешь! – воет демон. – Перестань!

– Телепортируй нас немедленно!

– Я слишком слаб, чтобы в одиночку переместить столько существ!

– Тогда тебе стоит быстро придумать, как решить эту проблему. – Манакриза хищно оскаливается. – Иначе – смерть слабакам.

У бедного демона глаза лезут на лоб, нижняя губа дрожит.

Лисса тревожно оглядывается по сторонам, а Мад прижимается к её плечу и молится Великой Шааршем, чтобы всё получилось.

Стимул Манакризы действует: бледное лицо демона озаряет надежда: