граждане поддерживали одного из противников из выгоды или сочувствия. По-видимому, Эфес был официально передан египетскому войску Софроном, который был поставлен там командовать царем Селевком. Некоторые районы фракийского побережья, включая города Энос и Маронею, принадлежали к селевкидскому царству; но египетский флот дошел и до них и овладел ими. Птолемей занял полуостров, который в настоящее время зовется Галлипольским.

Во время морского сражения у Эфеса произошел разрыв отношений между династией Птолемея и Родосом, но едва ли это продолжалось долго, поскольку, когда в конце правления Птолемея Родос пострадал от сильного землетрясения, Птолемей, как Антигон и Селевк, вызвался помочь родосцам восстановить ущерб. «Птолемей также обещал им триста талантов серебра и миллион артаб хлеба, строительного леса на десять пятипалубных и на столько же трехпалубных судов, именно сорок тысяч обыкновенных локтей четырехгранных сосновых брусьев, тысячу талантов медной монеты, три тысячи талантов пакли, три тысячи парусов, на восстановление колосса три тысячи талантов меди, сто мастеров и триста пятьдесят рабочих и на содержание их отпускал ежегодно четырнадцать талантов; сверх того на состязания и жертвы двенадцать тысяч артаб хлеба, а равно двадцать тысяч артаб на содержание десяти трирем. Большую часть этих даров он выдал им немедленно, а денег — третью часть всей суммы»[400].

После возвращения Птолемея в Египет война продолжилась. Селевк вернул Северную Сирию со столицей своего царства Антиохией, хотя Селевкия-в-Пиерии оставалась в руках египетского гарнизона, отрезая Антиохию от сообщения с морем. Потеря Северной Сирии означала потерю и всех восточных провинций. В 242–241 годах до н. э. селевкидское контрнаступление, по-видимому, зашло так далеко на юг, что Селевк смог освободить Дамаск и Орфосию (на финикийском берегу), осажденные египетскими силами. Но попытка Селевка проникнуть дальше на юг, в Палестину, привела к тому, что он потерпел сокрушительное поражение. Вскоре после этого две державы заключили мир (примерно в 240 году до н. э.). В оставшиеся почти двадцать лет жизни Птолемей Эвергет покоился на лаврах. Александрийский двор по-прежнему вмешивался в политику и конфликты в Средиземноморье. Обладая критским Итаном, Птолемей имел возможность владеть всем островом[401]. В Греции, после того как Антигон Досон стал царем Македонии (229 до н. э.), возникло трехстороннее соперничество между Македонией, Ахейским союзом и Спартой. Египет сначала поддерживал ахейцев, потом Птолемей надавал обещаний «социалистическому» царю Спарты Клеомену и убедил того прислать мать и детей в Александрию в качестве заложников. Но в конечном счете Птолемей дал Антигону разбить спартанцев в битве при Селласии (222 до н. э.). Клеомен бежал в Александрию — странная фигура среди придворных, похожая на льва. Согласно одному из сомнительных текстов, Антигон в начале своего правления «подчинил Карию»[402], то есть выгнал оттуда египетские гарнизоны и заменил их своими.

Но даже если и случались всплески военных действий между войсками Египта и какой-нибудь другой державы, сам Птолемей III больше не ходил на войну. Возможно, после энергичной молодости он располнел и разленился. На монетах его шея выглядит толстой. По сведениям некоторых более поздних источников[403], его прозвали Трифоном («роскошествующим», «изнеженным»), и прозвище кажется странным для царя, который был или, во всяком случае, представляется трезвым и энергичным на фоне сластолюбцев — его предшественников и преемников. Буше-Леклерк высказывал весьма правдоподобную догадку, что это прозвище было дано Птолемею IV или второму Птолемею Эвергету (Птолемею VII) и затем ошибочно приписано Птолемею III каким-то бестолковым аббревиатором или писцом; но оно получило любопытное подтверждение в демотической надписи, в которой говорится о «Птлумисе, который также Трупн». По всей видимости, надпись относится к тому времени, когда Птолемей III был еще соправителем отца. Если это так, то можно предположить, что «Трифон» — не уничижительный эпитет, данный царю на закате его правления, а личное имя мальчика еще до того, как он стал называться династическим именем Птолемей[404]. Судя по тому, что авторы, писавшие о дворе Птолемея III, не рассказывают никаких скандальных историй, можно сделать вывод, что его жизнь была исключительным примером семейной добродетели среди царей его династии. Мы не слышим о том, что у него есть любовницы. Возможно, у отважной Береники Киренской хватило сил удержать мужа при себе. Он умер в октябре 221 года до н. э. в возрасте чуть за шестьдесят — естественной смертью, подчеркивает Полибий[405]. Скорее всего, Птолемей IV[406] невиновен в преступном содействии скорой смерти отца, в чем позднее обвиняли эту жалкую личность. Птолемей III оставил двух сыновей — Птолемея, который и сменил его на престоле, и Мага, а также дочь Арсиною. Вторая дочь Птолемея Береника умерла в детстве. Царица Береника и брат царя Лисимах пережили его. Видимо, оба брата жили во взаимном доверии. Согласно иероглифической надписи из Коптоса, Лисимах был правителем провинции в Верхнем Египте в 241–240 годах — «Владычица озера Ишру, даруй жизнь Лисимаху, брату правителей, стратегу».

Обратившись к внутренним делам Египта во время правления Птолемея III, мы видим, что Александрийский музей по-прежнему пользовался славой главного центра эллинской культуры. То были дни, когда библиотекой и обучением юного Птолемея, наследника престола, занимался великий ученый Эратосфен.

В Фаюме численность военных колонистов значительно возросла вследствие великого похода Птолемея в Азию. Там жили не только ветераны, которых следовало наградить земельными участками, но и множество воинов, сражавшихся в армиях Селевка, которые были взяты в плен, а затем доставлены в Египет и поселены на тамошней земле[407]. Конечно, по большей части это были люди греческого и македонского происхождения, которые были так же рады обосноваться в Египте, как и в Азии; но среди них были и евреи, которые впоследствии увеличат свою долю в населении Египта, на этот раз значительно. В надписях и папирусах, относящихся ко времени правления Птолемея III, мы то и дело находим следы этого. В египетском храме в пустыне у верхнеегипетского Редезийе среди греческих надписей на стенах, сделанных по обету путниками и посетителями, мы находим такие: «Птолемей, сын Дионисия, еврей, благословляет бога», «Благословение богу: Февдот, сын Дориона, еврей, спасенный на море»[408]. Надпись, найденная в Дельте, гласит: «В честь царя Птолемея и царицы Береники, сестры и жены, и их детей евреи посвящают этот дом молитвы»[409].

Есть указания на то, что александрийский двор при Птолемее III проявил большой научный интерес к тому, чтобы исправить тогдашние порядки. Мы видим его в попытке реформировать календарь. Делались попытки, во-первых, ввести фиксированную эру, по которой можно было бы вести летосчисление, а не отсчитывать время по годам правления царей, что было ненаучным методом датировки, который, чем больше проходило времени и чем