— Я ничего не понимаю, — я растерянно улыбнулась.

— Вилли, можно ближе к делу? — попросил ректор, тоже явно нервничая. — Что ты узнал о тэре Гранд?

— Вы, наверное, слышали хотя бы раз об исчезнувшей расе Золотых птиц? — Вилли обвел нас взглядом.

— Фениксах? — бровь ректора изогнулась.

— Именно, — кивнул Блэкитт. — И тэра Гранд одна из них, я уже не сомневаюсь в этом.

Зато засомневалась я. В его рассудке. И даже испытала разочарование, ведь ожидала совсем иное объяснение, не такое мифическое, сказочное.

— Ты это серьезно? — ректор, кажется, тоже не поверил.

— Серьезней бываю редко, — Блэкитт перестал улыбаться. — Ты же знаешь, я никогда не бываю голословен и прежде чем утверждать, сотню раз перепроверю.

— Я верю тебе, Вилли, иначе не обратился бы к тебе за помощью, однако… Представь сам, каково это звучит со стороны. Исчезнувшая несколько веков назад раса, которая для многих уже сродни легенде… И тут якобы тэра Гранд одна из них… Откуда? О фениксах никто не слышал уже давно… — ректор покачал головой.

— Не будь так категоричен, Итан, — усмехнулся Блэкитт. — Если тебя никогда не интересовали фениксы, не значит, что с другими так же. Те, кто не забыл о них, знают, что они не просто исчезли, а закрылись в своем мире, спрятались, уничтожив все порталы, которые могли привести к ним.

— Но зачем они это сделали? — мне все же стало любопытно.

— На них была открыта охота, — ответил Блэкитт, нахмурившись. — Песни фениксов излечивают душевные раны, их кровь обладает омолаживающими свойствами… А соитие с ними, простите за интимные подробности, тэра, способно продлевать жизнь почти до бесконечности и наделять небывалой энергией. И это еще не все их способности. Именно четыре века назад бесчинства над фениксами достигли своего пика, и они больше не готовы были терпеть их, потому покинули наш мир. Правда, иногда они все же выходят в наш мир тайно… С какой целью — неизвестно. Возможно, надеются, что мы изменились…

— Но откуда вы знаете, что они возвращаются иногда? — я против воли начала проникаться его словами. Теперь они не казались мне такими уж безумными.

— Находили их огненные перья. Видимо, приходят они сюда как раз в обличии птицы, а не человека, в котором более уязвимы.

— Хочешь сказать, что тэра Гранд, — заговорил ректор, — если она по твоим убеждениям одна из них, так и оказалась здесь?

— Да, — кивнул Блэкитт. — Все вполне сходится. Возможно, тэра Гранд, будучи ребенком, пришла в наш мир с кем-то из взрослых фениксов, но потерялась. Это всего лишь предположение. Причину разгадать нам все равно не суждено, во всяком случае, пока. Но мы имеем факт: тэра Гранд не помнит своего прошлого до приюта, куда попала, верно?

— Верно, — отозвалась я.

— Почему ее не искали свои, тоже гадать не будем, — продолжил Блэкитт. — Другой вопрос, почему она не проявила свою сущность раньше? Я предполагаю, что из-за стрессовой ситуации и сменившейся обстановки развитие ее истинной сущности замерло. Тем более, чтобы обрести ее цельную, стать истинным фениксом, надо пройти одно перерождение. Именно поэтому тэра Гранд пока не понимает, что с ней происходит и не умеет владеть огненной магией, присущей всем фениксам. — Но почему эта сущность стала проявляться только здесь, на острове? — опередил меня с вопросом ректор.

— Полагаю, та арка, о которой вы мне рассказывали, и есть портал в мир Золотых птиц. Именно благодаря ей в тэре Гранд начала пробуждаться ее сущность. — Огненные символы, голоса, зовущие меня… — пораженно произнесла я.

— И пламя начинало активно пробуждаться, когда вы приближались к ней, верно?

— Иногда даже когда вспоминала о ней или смотрела в том направлении, — призналась я. — А исчезающие раны?

— Это тоже часть вашей сущности, — подтвердил Блэкитт. — У фениксов невероятная регенерация и проходит несколько специфически, с помощью внутреннего огня. Именно когда вы мне продемонстрировали эту способность, я понял, в чем дело. Лишь хотел свериться со своими источниками.

— В голове не укладывается, — прошептала я. — Ожидала чего угодно, но не этого…

— Но у фениксов есть еще одна любопытная особенность, которая, впрочем, связана с остальными, — Блэкитт откинулся на спинку кресла и улыбнулся, глядя на ректора. — Итан, это касается твоей озадаченности по поводу того, что тэра Гранд никак не реагировала на твои прикосновения.

Мадейро выпрямился, я тоже подобралась.

— На нее не действует мое проклятье? — в его голосе появилась взволнованная хрипотца.

— Не совсем, — качнул головой Блэкитт. — Фениксы способны противостоять ему, говоря целительским языком, вырабатывать своего рода иммунитет. Ей достаточно один раз прикоснуться к тебе, чтобы организм запомнил реакцию на это прикосновение и смог выработать защиту.

— Но я и первый раз, когда прикасалась, не испытывала никакой… боли, — вспомнила я, смутившись. Все же я никак не была готова обсуждать наши отношения с ректором, еще и при постороннем человеке.

— Значит, регенерация прошла почти мгновенно, и вы не успели ничего заметить.

— А что с поцелуями? — сердце екнуло, когда ректор задал этот вопрос. — Просто… У нас с тэрой Гранд был случайный опыт… И она потеряла сознание, я, вообще был уверен, что поцелуй все же убил ее… Но потом она очнулась как ни в чем не бывало.

К моим щекам все же прилил жар от этого откровения, а Блэкитт усмехнулся:

— Тот же принцип… Просто в этом случае организму тэры Гранд потребовалось больше времени на борьбу с угрозой.

— Но я все же умерла тогда? — уточнила я.

— М-м-м, — Блэкитт задумался, — полагаю, нет. Фениксы умирают иначе…

— Значит, теперь у тэры Гранд на меня иммунитет? — снова спросил ректор.

— Да, можете проверить, — Блэкитт весело улыбался.

— Но… — я взволнованно глянула на Итана Модейро.

— Я не заставляю вас целоваться, — Блэкитт, смеясь, примирительно поднял ладони. — Вы можете просто попробовать пожать друг другу руки.

— Давайте попробуем, — ректор кашлянул и вышел из-за стола.

Я тоже подскочила с кресла. Он же приблизился ко мне и снял перчатку. Я последовала его примеру и тоже торопливо стянула свою. Ректор осторожно протянул ко мне руку, а я коснулась ее пальцами. Задержала дыхание, прислушиваясь к ощущениям. Ничего болезненного, только трепет в груди и сердце грохочет. Уже уверенней вложила руку в ладонь ректора, а он мягко сжал ее.

— Все в порядке? — глухо спросил Мадейро.

— В полном, — я чуть улыбнулась, и тогда он переплел наши пальцы.

— А так?

— Так тоже… хорошо.

Я уловила на его губах улыбку.

— Вот видите, что и следовало доказать, — прокомментировал Блэкитт.