— Пройти можно? — задаёт вопрос, я молча разворачиваюсь и ухожу в кухню. Она появляется следом, садится за стол.

— Чаю не предложишь? — спрашивает меня.

— Нет, — складываю на груди руки, прислоняясь спиной к стене. — Зачем пришла?

— Саша мне все рассказала, — кидает Шамова и смотрит с вызовом. Не знаю, на какую реакцию рассчитывает, но видимо, не получает ожидаемого, потому что несколько теряется.

— И? — спрашиваю я. Она сверлит меня злым взглядом.

— Ты вообще понимаешь, что с тобой Матвей сделает? Он…

— Тебя это не касается, — прерываю грубо, чувствуя, что она достала меня так, что больше сдерживаться не буду.

— Неужели? А если я все ему расскажу?

Я подхожу к ней, наблюдая, как меняется выражение глаз, она явственно пугается. Дергаю за руку, вынуждая встать, и толкаю к стене. Нависаю следом и произношу, чеканя слова и глядя ей в глаза:

— Ты ничего не будешь говорить Матвею, поняла? Иначе я тебя в порошок сотру, и ты даже в сранном городе Сибири не найдёшь себе работу уборщицей.

— Угрожаешь, значит? — находит она силы хмыкнуть.

— Предупреждаю. И ещё, вали из моей жизни и жизни Саши на хуй. Даже приближаться не вздумай. Увижу рядом, пеняй на себя.

Я тащу ее за локоть к выходу, открыв дверь, ногой вышвыриваю туфли, а следом толкаю и женщину. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я отчётливо вижу в них изумление, злость, обиду, но сейчас мне реально насрать. Захлопываю дверь перед ее носом и закрываю задвижку.

Разворачиваюсь и ударяю кулаком в стену, чтобы выместить злобу на Шамову. Была бы мужиком, давно бы вьебал так, чтоб неповадно было. Немного постояв у стены, прохожу в комнату и набираю Сашин номер, только в последний момент сбрасывая.

Пишу смс:

“Ты почему не сообщила, что Инна в курсе?”

Наверное, грубовато, но злость на Шамову все ещё плещется внутри. Пока жду ответа, прохожу в кухню и наливаю коньяка, выпиваю залпом, слыша писк входящего сообщения.

“Прости. Я хотела завтра, при встрече. Что-то случилось?”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Случилось, блядь.

“Все нормально, завтра поговорим” — отвечаю коротко, и получаю в ответ:

“Спокойной ночи, я соскучилась.”.

Губы помимо воли растягиваются в улыбке, и а в висках перестаёт так стучать. Пишу “я тоже” и отправляюсь в душ. Ладно, разберёмся как-нибудь, утро вечера мудренее.

В офис приезжаю раньше обычного. Слышу в приемной стук каблуков, уже знаю, что это Саша, и через минуту дверь в кабинет открывается. Сегодня на девушке юбка чуть ниже коленей, она вызывает желание ненужный предмет одежды стянуть. Я сцепляю руки в замок и нарочно хмурюсь, не подавая вида, как рад её видеть. Ни к чему это.

Сашка подходит к столу с виноватым взглядом, ставит кофе и выпрямляется, серьезная, словно ждёт расплаты за то, что не сразу рассказала про наше разоблачение.

— Привет, — тихо произносит она, и добавляет: — Прости, я не смогла ей соврать.

Саша внимательно меня разглядывает своими бездонными глазищами. Вот как вообще на неё можно злиться? Когда всё, что хочется: обхватить и притянуть к себе. Не без последствий, конечно: юбку задрать однозначно, развернуть Сашку к столу и…

— Но она не скажет, — добавляет Кострова, обрывая вспыхнувшую фантазию, — тетя Инна хорошая.

Да прямо пиздец ангел. Как же Сашка ещё наивна. Да, в офисе придётся сдерживаться и унимать свои желания при виде острых коленок и пухлых губ. А я бы не отказался от повторения того, что Саша творила здесь, стоя на коленях передо мной. Похуй на Инну, но не хотелось бы, чтобы Костров нас вот так застал. Ни к чему сейчас лишние ссоры. Мы и так с трудом пришли к согласию по тендеру.

Шамова теперь-то точно не скажет, я был более, чем убедителен. А судя по тому, что Мот до сих пор на моем пороге не размахивает винтовкой — до Инны дошло, что я ни хрена не шутил.

— Я не боюсь нашего разоблачения, Сань, — произношу устало, потирая лицо. Встаю из-за стола и подхожу к девушке неспешным шагом. Останавливаюсь перед ней. Не хочу, чтобы она расценила мои слова неверно, поэтому мне важно, чтобы она меня не просто слушала, а ещё и услышала.

— Но сейчас это ни к чему. В понедельник мы подаем документы, и мне бы не хотелось портить с твоим отцом отношения. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Сашка прищуривается на мои слова, я вижу, как она прямо сейчас борется со своими мыслями. Поэтому добавляю:

— Если бы я боялся расправы, то услышав про Инну, уже бы ехал из города, куда глаза глядят, и телефон бы мой рассказывал, что абонент вне зоны. Ты поэтому мне не сказала сразу? Думала, я так и поступлю? — растягиваю губы в улыбке, пытаясь разрядить обстановку. Санька же виновато опускает взгляд:

— Я боялась, ты решишь, что тебе не нужны проблемы со мной…

— Эти проблемы с тобой я планирую повторить, — делаю паузу, и Сашка распахивает свои глазища, взмахнув ресницами, на щеках появляется румянец. Да, ты всё правильно поняла. Добавляю хриплым голосом:

— И первым делом сорву с тебя эту чертову юбку.

Она улыбается в ответ и неожиданно обхватывает меня за шею:

— Если ты выключишь телефон и сбежишь, знай, я буду делать это с собой сама. И думать о тебе.

Я когда-то считал Сашу скромницей? Да разразите меня боги, если я не испробую с ней всё то, что рисует мне воображение прямо сейчас. Сашка закусывает губу, я же ухмыляюсь, притягивая её за талию, шепчу прямо в губы:

— Несносная девчонка.

Время до обеда пролетает быстро, последние оформления документации завершены. Мот звонит всего один раз, я вслушиваюсь в его интонации, но ничего сверхъестественного не обнаруживаю, говорит, что после обеда заедет. Я списываю все на то, что убедил друга: Кирсанов нам неинтересен.

На обеде мы с Сашкой сидим в кафе и молчим, я чувствую напряжение, которое возникает между нами, когда она так задумчива. Меня обычно не волнует, что придумывает себе противоположный пол, а вот сейчас разглядываю её, и хочется, чтобы она говорила со мной. Но вместо этого допиваю кофе и, отбрасывая хрень, что лезет в голову, делаю Сашке предложение: