Наивность друга удивляет, он всерьёз думает, что если мы не забашляем Кирсанову, то провалимся. Пытаюсь объяснить, что он даже не член комиссии, что я не особенно верю в его возможности, но в итоге замолкаю. Матвей меня не слышит. Правда, понял, что я не уступлю, и это радует.

Но ухожу от них с тяжелым послевкусием. Ещё неопределенность с матерью давит. Шамова опять же со своими претензиями. Ну и Саша… главная моя головная боль.

Вместо того, чтобы все оборвать сразу, я погрязаю в наших странных отношениях все сильней. И самое поганое — делаю это осознанно. Меня тянет к ней, и я не хочу сопротивляться данному влечению.

Саша, словно чувствуя, что я о ней думаю, садится на колени передо мной и обнимает за шею. Целует так нежно, что мне наконец удаётся послать нахер все мысли, они разлетаются в разные стороны, оставляя место только происходящему здесь и сейчас. Надо же, не природа, а Сашка, оказывается, в этот раз обладает спасительным эффектом.

Притягиваю ее к себе, не разрывая поцелуя, глажу спину, но быстро понимаю: если сейчас не остановимся, то все окончится сексом. Нет, я, конечно, не против, и Саша, судя по всему, тоже, но…

Отстраняюсь и, развернув, сажаю между своих ног, прижимая к груди. Зарываюсь носом в волосы, вдыхаю запах и чувствую, что мне хорошо.

Саша кладёт свои руки на мои и спрашивает:

— Часто ты здесь бывал?

Некоторое время я молчу, глядя вперед, а потом начинаю говорить:

— Я сюда случайно забрёл… сбежал из дома, когда узнал, что родители решили развестись. Уехал на автобусе и вышел в никуда. Оказался здесь.

— Ты очень переживал? — осторожно спрашивает Саша, я усмехаюсь.

— Да. У меня не было идеальной семьи, но терять и такую я не хотел. Плюс переходный возраст, в общем, все сложилось в одно.

Мы немного помолчали.

— Почему они развелись?

Я пожал плечами.

— Мать встретила другого. За отца вышла, потому что залетела. А тут вдруг решила, люблю не могу.

Замолкаю, криво улыбаясь. Слышу свой рассказ со стороны, и кажется, что говорит сейчас во мне тот мальчишка, а не сорокалетний мужик.

Саша тоже это чувствует, снова развернувшись ко мне, спрашивает:

— Ты ее так и не простил? Поэтому уехал из города?

Я смотрю на неё, лицо в сумерках приобретает заостренные черты, и глаза кажутся просто необъятными. Не удерживаюсь, веду пальцами от виска вниз к губам, а потом произношу то, что даже сам себе не говорил:

— Не простил. Но очень этого хочу.

Меня вдруг отпускает, словно держали связанным по рукам и ногам, а тут нити вмиг перетерлись и упали. Саша обнимает меня и ничего не говорит. Сейчас это как раз то, что нужно.

Назад мы идём молча, взявшись за руки. И уже в машине девушка говорит:

— Спасибо тебе.

Я усмехаюсь.

— За то, что загрузил своими проблемами?

Она ничего не отвечает, но через мгновение оказывается на мне. Черт, я никогда, кажется, не привыкну к этой смеси скромной умницы и сексуальной развоатницы. Саша целует меня, и я крепче прижимаю ее к себе. Что ж, хорошее завершение вечера, я не против.

Глаза в глаза, жаркое дыхание, она трется о мой пах, и член моментально реагирует на эти движения. Я планировал потерпеть хотя бы до дома, но эта несносная девчонка все делает по-своему, а уговаривать меня, конечно, не нужно.

Отодвигаю кресло, чтобы было удобнее, Саша тянется к ремню на моих джинсах, на этот раз расстегивает быстро, нетерпеливо. Это заводит немыслимо, и я без прелюдий отвожу в сторону ее трусики. Она готова, и от этого срывает крышу. Я хотел потерпеть до дома? Очень смешно.

Надеваю презерватив, мгновение, и погружаюсь в нее без промедлений, приподнимаю ее бедра и вновь опускаю, Сашка в ответ возвращает мне стон и начинает двигаться быстрее. Она такая податливая, такая моя, затуманенный взгляд и приоткрытые губы сводят с ума. Мы ускоряемся, и машину раскачивает в такт нашим движениям, окна потеют, кажется, что в салоне воздух скоро и вовсе закончится, но никто не собирается останавливаться.

В какой-то момент Саша прижимается ко мне, обхватывая руками за шею, а я зарываюсь в ее волосы рукой, немного сжимаю и слышу рваный выдох, толчок, ещё один, я на грани, опускаю руки на ее талию и прижимаю ещё сильнее, чувствуя, как плавится мозг, когда Сашка вся сжимается, и тут же кончаю вслед за ней.

Откидываюсь на сиденье, закрывая глаза.

Это было охрененно. Снова смотрю на девушку. Изнеможенная, тяжело дышит, а взгляд с чертятами, я убираю мокрую прядь с ее лица, а она вдруг улыбается, целует меня, едва прикасаясь к губам, и снова прижимается, а затем быстро пересаживается на кресло рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поправляет платье, сводит колени и снова на меня смотрит своими бездонными омутами. Умница и скромница с порочными мыслями. И откуда ты взялась на мою голову?

В город возвращаемся около полуночи, пустынные дороги и сонная Сашка рядом, она даже глаза прикрывает, а я поглядываю на нее и усмехаюсь. Эта девочка за сегодня с лёгкостью вытянула из меня признание самому себе, откровение, которое я даже в мыслях не подпускал, а потом как ни в чем не бывало перешла к части, где высокое смешивается с неизменным. Потрясающе.

Мы останавливаемся на парковке у дома, и я какого-то хрена пялюсь на то, как она спит. Просто не хочу ее будить, объясняю себе. Она открывает глаза, пристально смотрит, дёргается и оглядывается.

— Приехали, — отвечаю на её удивлённый взгляд и протягиваю картонный стакан. — Латте?

В квартире мы первым делом отправляемся на кухню, купленные по пути блюда из круглосуточного кафе быстро исчезают со стола, и да, мы действительно, проголодались. Но есть ещё аппетит, который вспыхивает вмиг, стоит лишь взглянуть, как Сашка облизывает пальцы, испачканные в шоколаде. Непонимающе смотрит и делает глоток вина из бокала, а я тяну к ней руку.

Она оставляет бокал, тут же притягиваю её к себе, обнимаю за плечи, глажу по волосам, целуя в висок. Проскакивает мысль, что впервые за всю жизнь мне по кайфу просто сидеть и вдыхать аромат волос девушки, чувствовать, как колотится её сердце, растягивать эти мгновения, вместо того, чтобы ускориться и отправиться в постель. Хотя вторая часть волнует не меньше.