построение. Все бегом, бегом, бегом. Только успевал одно, уже надо другое.

— Сейчас активно разгружаем машину, натягиваем шатер, сколачиваем нары, ставим печку. Обустраиваем себе жилье. По всем вопросам обращаться к командирам взводов. Начать работу, разойтись. — Скомандовал комбат и куда-то тут же исчез. Явно не на разгрузку побежал.

Нас разделили на несколько групп. Часть освобождала машины, часть натягивала шатер.

Но самое классное, самое весёлое, как оказалось, — устанавливать нары. Зима. Земля замершая. Сначала надо отдолбить лед, потом выкопать ямы под столбы. При этом, гвоздей дали с гулькин хер, и два молотка. Соответственно, колотили нары, как могли. Кирпичами, камнями, всем, что попадется под руку.

Работа, прямо скажем, не из легких. Само собой, нам с Исаевым после релакса, которым сопровождалась служба в последнее время, выпали именно эти дебильные нары. Делали их двухярусными. На доски стелили матрасы.

Когда закончили, в принципе, все уже выглядело не столь печально. Шатер вмещал в себя сорок человек. В середине стояла печка или «буржуйка». Как угодно. На земле — доски, щиты. Справа и слева — тоже доски, но с гвоздями. Типа, вешалки. По бокам — сколоченные нары. В конце шатра, с отдельным входом, имелась офицерская комната. Спали они, в отличие от рядовых, на шконках с панцирной сеткой.

Надо отметить, лагерь мы поставили в срок. Водители тем временем занимались перегоном техники в парк полигона. Находился он в самом конце, после всех шатров. Взвод обеспечения мастерил умывальники и полевую кухню. Короче, движ шел активный со всех сторон.

В общем, реально полевые условия.

Ели из котелков. Выстраивались в очередь за едой — батареями, чтобы не толпиться скопом. В крышку котелка давали «второе». Обычно это была перловка, гречка. Везло тем, кому попадался кусочек тушенки. Называли это «бонусом». В основную часть наливали суп. Ложкой его никто не ел, просто выпивали и все. Давали три-четыре куска хлеба, кружку чая. Ели все на ходу. Суп выпил, пару ложек каши вкинул, хлеб с чаем проглотил. Тем более, чай успевал остыть, пока ешь первое и второе. Держать в руках его неудобно, поэтому ставили в снег. Тут или из котелка трескать, или чай беречь. Выбор невелик.

Подшивы гладили об печку. Выбирали угол, брали подшиву левой рукой за один конец правой рукой за другой и, двигая ее туда-сюда, разглаживали. Концы, за которые держались, естественно, не очень отглаживались. Но других вариантов не имелось.

В шатер назначался истопник, который смотрел за печкой, чтобы горела всю ночь. Утром подъем, также, как и в части, зарядка, умывальник, наведение порядка в шатре, завтрак. После завтрака бежали на полигон, где проходили стрельбы.

Когда, кстати, впервые попал туда, было полное ощущение, что оказался на войне. Ездят танки, гаубицы. Стреляют из минометов, из «Града». Вдалеке — мощные взрывы. Как выяснилось потом, это был батальон утилизации боеприпасов. Все снаряды которые не разрывались, собирались этим батальоном, после чего вырывали большой котлован и закапывали туда для уничтожения. Взрывы были такие мощные, что тряслась земля. И это при том, что расстояние до этого батальона утилизации — приличное.

— Как думаешь, доживём до конца полевого ада? — Спросил меня Исаев на третий день.

И я вполне понял, о чем он. Играть в «войнушку» прикольно. Оказаться в условиях, максимально близких к реальным — сложно. Это — очередное испытание. Сможешь или нет. Только выбора не имеется. Сможешь.

— Слушай, мы с тобой уже немало пережили. Думаю, и это переживём. — Я хлопнул Исаева по плечу и рукавом вытер нос, из которого постоянно что-то текло. Потому что, блин, на улице зима. И мы тоже постоянно на улице. Шатер — очень относительная защита.

— Обещаешь? — Олег посмотрел на меня несчастным взглядом. Все-таки, с одной стороны, он возмужал, а с другой, так и остался тем самым блаженным из 9-й роты.

— Обещаю.

Ответил я, даже не предполагая, как сильно заблуждаюсь. И что учения — та самая финишная прямая, к которой вели меня все предыдущие месяцы службы.

Армия имеет удивительное свойство. Через какое-то время ты начинаешь воспринимать ее, как единственную настоящую реальность. Все остальное, что было в прошлом, уходит на задний план. Да, как говорят, дембель неизбежен. Но ты об этом даже не думаешь. Нет гражданки. Ничего нет, кроме армии. И это настолько мощно, что даже я вообще напрочь забыл о том, кем являюсь на самом деле. Реально. Думал, как мне разыскать Катеньку. Как завтра бежать на физо. Что будет на завтрак. Забыл о том фокусе вселенной, который она провернула со мной. Я вообще перестал об этом думать и ломать голову, в чем смысл моего перемещения. Забыл о своей возможной миссии. А она обо мне — нет.

Глава 26

— Слышишь, Стас, сегодня увидим стрельбы «Града». — Исаев подошёл и со всей силы долбанул меня по плечу. Рожа у него была мандец, какая счастливая. Нет, все-таки блаженного Олега до конца даже армия не изменит. Что есть, то есть. Неискоренимо в нем что-то детское. Типа того. Может, зря его отец решил переломить? Шел бы пацан в свою духовную семинарию. Самое оно для такого человека.

Хотя, конечно, Исаев прав. Сегодня реально интересный день. Я, например, тоже впервые увижу стрельбы. Просто, если Олег открыто радовался, как ребенок, у которого интерес зашкаливает, я вел себя более сдержанно.

Четыре боевые машины находились друг от друга на расстоянии тридцати метров. Каждая из них была в положении «прямо», а пакет «града» повернут на девяносто градусов влево.

Тут же, рядом, стоял гаубичный дивизион. Такое я тоже видел впервые жизни. Вообще, раньше не особо испытывал интереса к оружию. Даже ПМ, который был у меня в ментовке, считал не сильно нужной вещью. Я же не в убойном служил. Мои клиенты — мошенники и аферисты. Как их любовно называл начальник отдела. Внешне гаубицы напоминали танки, но гораздо больше и мощней. После выстрела снаряд летит тридцать три километра. Охренеть, так-то можно.

Со всех сторон на полигоне передвигалась техника, которую в обычной жизни я бы никогда не увидел. Когда мимо проезжали танки, чувствовалась вибрация земли. Хочешь, не хочешь, а становилось жутко.

Мы с Исаевым по полигону перемещались, с открытыми ртами и поворотом головы сразу на триста шестьдесят градусов вокруг оси. Периметр от начала до конца был взят в оцепление, на постах стояли солдаты-срочники.

Без пароля пройти в место, где стоит техника, было невозможно. Пароли придумывали простые. Допустим, число «шесть». Если кто-то подходит, я, например, называю число