он, вероятно, ходит по этим ступеням ежедневно и не нащупывает каждую из них ногой. Неужели мне не удалось хотя бы приблизиться к нему? Я шагнул вперед и всмотрелся в черноту коридора, который предстояло пройти. Как он движется там в сплошной темноте? Или у него есть с собой еще один светильник? В надежде разглядеть впереди хотя бы какой-то отблеск, я осторожно поставил кадильницу на пол и аккуратно прикрыл огонь ладонями. Возможно, я опустил их слишком низко. Пламя мигнуло и — погасло! Дикая паника мгновенно захлестнула меня. К счастью, я быстро взял себя в руки, вовремя вспомнив, что в кармане лежит зажигалка. Чтобы побороть подступивший приступ животного страха, я достал ее из кармана нарочито медленно. Настолько медленно, что мне достало времени заметить слабый рассеянный свет. Старик! Он близко. Однако источник света находился не прямо передо мной, а где-то сбоку.

Я аккуратно зажег фитиль, взял светильник в руки и сделал несколько шагов вперед. Из темноты показался еще один проход в каменных стенах. Он шел горизонтально в направлении, противоположном тому, в котором мне предстояло идти. Я замешкался. Пойти по проходу означало удаляться от выхода. Но что, если старик именно там, откуда идет этот слабый свет? В любом случае, он горит неспроста. Я свернул в проход, превозмогая новую волну страха. Разумная часть сознания рвалась к выходу, и я вполне понимал ее, но что-то подсказывало: выход из пирамиды лежит через этот проход.

Свет становился все ближе и явственней. Кадильница, как две капли воды похожая на ту, что находилась у меня в руках, стояла на полу небольшого помещения. Я сразу понял, где нахожусь. Это была так называемая камера царицы. Никто не знал, с какой целью построили это помещение. Одни считали, что первоначально саркофаг фараона предполагалось установить именно здесь, но потом Хуфу нашел для него другое место. Другие утверждали, что в этой камере сын и внуки фараона проводили церемонию «открытия рта» мумии, прежде чем упокоить ее навеки. В любом случае, ныне камера была пуста. Я сказал: «была пуста» — и не ошибся. Потому что в тот момент, когда я вошел внутрь, камера не была пустой. Вдоль ее стен стояли какие-то предметы. Среди них обнаружились еда, кувшин с водой, некоторые детали одежды и четыре продолговатых сосуда неясного назначения. Что делают здесь эти вещи? Поскольку пирамида закрыта для доступа, внутри наверняка ведутся работы. Возможно, те, кто трудится внутри, хранят здесь свои пожитки? Но — свет? Забыли погасить? Или… Мне стало не по себе. Еда… Одежда… Именно то, что обычно оставляли рядом с умершим фараоном. Привычные вещи, которые должны были помочь ему во время путешествия в загробный мир. А сосуды? Это же канопы! Древние египтяне клали в них внутренности, вынутые из тела. Рука, державшая светильник, задрожала.

Видимо, мною овладело временное помрачение рассудка, ибо, когда я вновь обрел способность рассуждать, то нашел себя спускающимся по коридору. Слава богу, светильник оставался у меня в руках. Оставалось лишь надеяться, что я в том самом коридоре, который ведет к выходу.

Что же происходит? Где старик? И кто он? Сумасшедший? Религиозный фанатик?

Стало трудно дышать. Возможно, это была только иллюзия, усиливавшаяся теснотой коридора и моим состоянием, но легкие настоятельно требовали свежего воздуха. Вероятно, вентиляцию пирамид на ночь отключали, а естественный приток воздуха в гробницу строители не предусмотрели — умерший фараон в нем не нуждался.

Еще одна ступенька… и еще одна… Сколько их впереди? Я уже не рассчитывал догнать старика. Я хотел лишь одного — найти выход.

Коридор закончился. Теперь — лестница, и — куда дальше? Один проход вел наверх, второй — вниз. Я не мог собрать разбегающиеся мысли. Войдя в пирамиду, мы сразу начали спускаться, и значит, я должен идти вверх? Но может быть, я еще не дошел до того места, откуда начинался подъем? Было ли на нашем пути еще какое-то ответвление?

Огонек в светильнике опасно уменьшился. Если я ошибусь в выборе, дальше придется обходиться зажигалкой. Насколько в ней хватит газа?

Я попытался снова взять себя в руки. Спокойно. Только не впадать в панику. В худшем случае меня найдут утром, когда откроется пирамида. Но ведь она не откроется! Доступ туристов в пирамиду Хуфу закрыт. А рабочие — есть ли они? И если да, то, возможно, они работают здесь не каждый день.

Надо идти. Куда? Вверх или вниз? Неожиданно я принялся молиться. Я никогда не считал себя особенно религиозным человеком, и мои молитвы не соответствовали канону, но вряд ли кто-нибудь на земле в этот момент был более искренним. Надеюсь, Господь простит меня. Я взывал не только к Нему, но и к давно стертым из памяти людской духовным властелинам: Анубису и Гору, Ра и Осирису, Исиде и крокодилоголовому Собеку. Всем, чьи имена помнил по книгам. Я впал в великий грех язычества, но ничего не мог поделать — слова вырывались из меня сами собой.

Я осознал, что почти кричу, и остановился, унимая прерывистое дыхание. Надо идти. Куда? Вверх или вниз? Напоследок я воззвал к духу моей бабушки. Что, если после смерти она вернулась туда, где родилась?

Я не услышал никаких голосов и не испытал знамений. От экстатического припадка, который овладел мною, была одна лишь польза — я заметно успокоился. И пошел. Вверх.

Через двадцать пять шагов впереди показались белые точки. Когда я двигался, они двигались тоже, пропадая и возникая вновь. Я понял, что это звезды. Звезды, чей свет иногда наталкивается на прутья решетки.

Только одно помешало мне расплакаться. Уверенность в том, что дверь в пирамиду будет закрыта. И мне придется стоять за ней до тех пор, пока какой-нибудь дежурный солдат на посту не услышит мои крики. Стоять, имея тьму за спиной.

Я подошел к двери и положил руки на прутья. Клочья страха все еще кружили вокруг меня. И хотя я видел перед собой только ночь и пустыню, что-то бесконечно далекое и чуждое находилось рядом, в глубине пирамиды. Если дверь не откроется, нет нужды ждать утра. Гораздо раньше я сойду с ума от этого соседства.

«Бабушка, выпусти меня отсюда», — прошептал я.

Дверь открылась. Замок лежал на земле рядом с ней.

Несмотря на сразу навалившуюся усталость, я превозмог желание опуститься на ступени и быстро пошел от пирамиды, с каждым шагом возвращаясь к жизни. Старик исчез бесследно. Я так никогда и не узнал, почему он оставил меня внутри. Скорее всего, этому