же это такое? Почему никто не слышит меня?»

Теперь уже он принялся орать без разбора.

— Достаньте меня отсюда, черт бы вас побрал! Откройте гроб! Здесь живой человек!

Он продолжал кричать, когда услышал, наконец, ответный звук. Что-то ударило сверху по крышке. Потом еще. И еще. Можно было подумать, что гроб пытаются открыть. Но Ежи не стал обманывать себя. Так звучит земля. Земля, которая падает сверху на крышку гроба…

Варшава, кладбище в Повонзках, 21.10

Збигнев аккуратно приставил к могильному холму последний венок, придирчиво осмотрел результаты труда и удовлетворенно кивнул. Теперь никому и в голову не придет, что после могильщиков к этому захоронению кто-то прикасался.

Хоть на работу и ушло чуть больше времени, он успел вернуться к телевизору, когда любимый сериал еще не закончился. Збигнев откупорил бутылку, налил пиво в кружку (шапка пены вышла именно такой, какой он ее представлял) и с удобством расположился перед экраном. Фильм шел с субтитрами. Для него это было очень важно. Ведь Збигнев от рождения был глух.

Часть третья

Рассказы, написанные Геннадием Карповым

Пирамида

«О фараон, ты Великая звезда…

которая пересекает небо с Орионом,

которая правит Миром небытия с Осирисом;

ты поднимаешься с востока небес,

обновляясь в надлежащий срок,

и становишься молодым в должное время».

Тексты пирамид

Через сутки наша «Катарина» должна была сняться с якоря. Капитан ни в какую не соглашался отпустить молодого помощника, но, вняв моим слезным просьбам, все же позволил исполнить заветную мечту: увидеть своими глазами единственное сохранившееся до наших дней чудо света. Истории о Великой пирамиде я слышал с самого детства — в моих жилах течет одна четверть египетской крови. Покойная бабушка вела родословную чуть ли не от самой Клеопатры. Ее можно простить. Нет такого египтянина, который не мнил бы себя потомком фараонов. К тому же в молодости бабушка была очень красива, и потому подобное гипотетическое родство по крайней мере не оскорбляло память великой соотечественницы.

Дорогу от Порт-Саида я проделал на попутной машине. Щедрый бакшиш[22], выданный водителю, превратил его разбитую «Заставу» в реактивный самолет, и все три часа, что мы были в пути, я не переставая молился — ведь встречные водители тоже куда-то спешили.

Так или иначе около двух часов дня, молниеносно проскочив огромный Каир, мы оказались на плато Гиза. Водитель настойчиво убеждал меня воспользоваться его услугами при возвращении обратно в Порт-Саид. Я насилу избавился от него. Впрочем, лишь для того, чтобы попасть из огня да в полымя. Стоило мне остаться в одиночестве, как бессчетные продавцы сувениров принялись роиться вокруг, предлагая на выбор свитки папирусов и статуэтки египетских богов.

Убедить их в том, что я не собираюсь делать покупки, казалось нереальным. В отчаянии я прибег к помощи важного полисмена, восседавшего на белом верблюде. Поначалу он не выказал большого участия к моим проблемам, но всего один британский фунт немедленно привел в действие бамбуковую дубинку в его руках. Аборигены бросились врассыпную, а я приобрел в лице ревностного полисмена личного охранника, неотступно следовавшего за мной в надежде на дополнительную щедрость. Такое соседство выглядело необременительным, и я наконец-то получил возможность насладиться видом каменных колоссов.

Вблизи пирамида Хуфу[23] производила впечатление каменной лестницы, уходящей прямиком в облака. Дыхание веков давно сорвало с ее стен мраморную облицовку, обнажив ребристые известняковые блоки, что лишь усиливало сходство. Но стоило подойти к пирамиде вплотную, как лестница превращалась в стену, расходящуюся во все стороны сколько хватало глаз. И не удивительно. Насколько я знал, длина каждой грани пирамиды превышала двести метров. Что могло сравниться с этой каменной громадой? Только воздвигнутая по соседству усыпальница Хафра[24]. Невероятно, что подобные исполины явлены миру не силами стихии, а гением человеческих рук.

Я жаждал поскорее оказаться внутри и, наконец, увидеть то, о чем столько раз слышал в юные годы. Однако меня ждало горькое разочарование. Египетские власти поочередно открывают для осмотра только одну из трех пирамид. В этот день длинная вереница людей медленно двигалась ко входу в самую меньшую — пирамиду Менкаура[25]. Шестидесятипятиметровая громада явно терялась на фоне соседних гигантов, но — делать нечего. Уплатив десять египетских фунтов, я встал в конец очереди и через несколько минут получил возможность ощутить себя Говардом Картером[26].

Когда я уже готов был сделать первый шаг в недра пирамиды, двое мужчин вынесли оттуда на руках потерявшую сознание женщину. Возможно, она оказалась слишком впечатлительной. Мне же, напротив, не довелось испытать особенно сильных эмоций. Скорее, разочарование.

Оставшееся время я посвятил неспешному осмотру древностей, изнывая от ужасной жары. Солнце, хоть и начало свой спуск к горизонту, палило нещадно. Прогуливаясь среди развалин, я довольно быстро вернулся туда, откуда начал — к усыпальнице Хуфу. Великая пирамида явно обладала особой притягательной силой. Как же мне хотелось оказаться внутри! Я согласился бы на любой бакшиш, но — увы! — даже этот универсальный для Египта способ разрешения проблем был в моем случае бесполезен.

Несмотря на то что знакомый полицейский давно оставил меня, торговцы больше не докучали. Впрочем, у них и без меня хватало клиентов — вокруг пирамид сновали неисчислимые толпы туристов. Многоязыкая речь сливалась в невообразимую мешанину, среди которой выделялись возмущенные крики доверчивого немца, не удержавшегося от соблазна прокатиться верхом на верблюде. Жесты погонщика не оставляли сомнений в том, что спуститься на землю незадачливому наезднику удастся только за очень приличную сумму.

Увлекшись этой забавной сценкой, я не сразу заметил, что меня окликнули. Собеседнику пришлось повторить свой вопрос.

— Вы говорите по-английски?

Я обернулся. Рядом со мной стоял щуплый молодой человек — по виду почти мальчишка — в шортах и гавайской рубахе навыпуск. Мое внимание привлекли тяжелые армейские ботинки — обувь явно не по сезону.

— Вы говорите по-английски? — повторил он.

— Говорю.

Парень широко улыбнулся.

— Может быть, вы еще и американец?

— Нет. Англичанин.

Тот кивнул.

— Так я