внутрь, они прислушались. Кажется, их вторжение никого не вспугнуло.

— На всякий случай, лестницу разбирать не будем, — шепнул Юрген. — Просто положим у стены.

Полная луна светила столь ярко, что в дополнительных источниках света не было нужды. Юрген уверенно продвигался вперед по заранее разведанному маршруту.

— Ты не боишься наткнуться на какого-нибудь смотрителя? — спросил Курт.

— Нет. Несколько часов назад мы с ним мило побеседовали. Они не делают ночных обходов.

Курт почувствовал себя значительно увереннее.

— И как долго… — начал он, но тут же осекся. В кустах справа послышался неясный шум.

Юрген резко остановился.

— Они не делают ночных обходов, — язвительно прошептал Курт.

— Тихо! — одернул Юрген.

Некоторое время они стояли, замерев. В кустах снова послышался отчетливый шорох.

Юрген осторожно раздвинул ветки и выругался.

— Павлин. Я совершенно забыл о них. — Он недовольно посмотрел на внушительную птицу. — Мог бы и спать ночью.

До могилы Моцарта удалось добраться без новых приключений. Белый мрамор сиял в лунном свете. Курту показалось, ангел смотрит на них строго и с укоризной.

Юрген раскрыл принесенную сумку и принялся выкладывать на песок приготовленные инструменты[36].

— Без четверти двенадцать. Надо торопиться. Церемонию нужно провести в полночь или сразу после нее.

Курт с интересом следил за его действиями. Любопытство в данном случае пересилило страх. Проведя на песке круг, Юрген положил нечто в кадильницу и чиркнул спичкой. Курт почувствовал отчетливый запах.

— Что это? — спросил он.

— Ладан Меркурия.

Курт удержался от дополнительных вопросов, хотя эти слова ничего ему не говорили. Взяв кадильницу в руку, Юрген старательно обошел весь круг. Закончив процедуру, он достал из сумки моток белой тесьмы и выложил ею в стороне от круга большой треугольник. Следующим из сумки появился череп.

— Боже! — выдохнул Курт. — Настоящий?

— Понятия не имею. Взял у знакомого медика, так что вполне возможно.

Череп занял место в треугольнике. У подножия памятника Юрген установил небольшой столик, очертил на нем еще один треугольник и поставил в центр портрет Моцарта, а по бокам — две зажженные свечи. Их огни с непривычки показались Курту очень яркими.

— Не заметят? — забеспокоился он.

— Кто? Павлины? — Юрген посмотрел на часы. — Осталось несколько минут. — Он достал из сумки какие-то баночки, затем — внушительный жезл, и положил все это внутрь очерченного круга. — Соль, вода и ладан, — пояснил Юрген. Остановившись, он деловито оглядел дело своих рук. — Кажется, все. Иди сюда.

Встав в центр круга, Курт вновь почувствовал себя крайне неприятно.

— Помни, — прошептал Юрген. — То, что мы делаем, угодно Богу. Нам ничто не угрожает.

«Сомневаюсь», — подумал Курт, но промолчал.

Юрген внезапно чертыхнулся, выскочил из круга и поспешно бросился к сумке, укрытой в кустах.

— Что случилось? — забеспокоился Курт.

— Чуть не забыл, — вернувшись, Юрген протянул металлическую пентаграмму на шнурке. — Надень на шею.

Точно такая уже висела на груди Юргена. Курт последовал его примеру и все же спросил:

— А зачем это?

— Пентаграмма защитит, если что-то пойдет не так.

«Нам ничто не угрожает», — вспомнил Курт. Ему очень захотелось проснуться и узнать, что злополучный экзамен еще впереди.

— Внимание! — Юрген поднял руку и уставился на часы. Большая и малая стрелки готовились слиться на двенадцати.

— Что я должен делать? — спросил Курт.

— Как только наступит полночь, следи за мной и повторяй мои действия. Главный момент наступит, когда я погашу свечи. Мы должны опуститься на колени и скрестить руки на груди. Приветствуй духа, как будто видишь его. Книги говорят, в этот момент можно ощутить сильное чувство страха. Если так случится, не пугайся. Думай о том, что наша цель — благая, и все будет хорошо.

«Если так случится, — подумал Курт, — я наверное хлопнусь в обморок и уже ни о чем думать не смогу. Боже, если то, что мы делаем, противно тебе, прости нас, ибо не ведаем, что творим».

Маленькая стрелка на циферблате полностью скрылась в тени большой. Как только это произошло, Юрген медленно подошел к алтарному столу, окропил портрет Моцарта солью, водой и ладаном, после чего жезлом начертил в воздухе правильный крест. Курту показалось, что конец жезла оставляет в воздухе слабо заметный голубой след.

Взяв портрет в левую, а жезл — в правую руку, Юрген принялся пятиться вдоль очерченного круга. Курт после секундного замешательства сделал то же самое. Остановившись, Юрген поднял жезл над фотографией и изменившимся голосом произнес:

— Дух Иоганна Хризостома Вольфганга Теофилла Амадея Моцарта! Ответь правдиво на вопросы моих подданных! Беральд, Бероальд, Балбин! Габи, Габор, Агаба! Восстань, я заклинаю тебя и повелеваю тобой!

От этих слов Курта продрал мороз по коже.

«И это угодно Господу?!» — подумал он.

Закончив заклинание, Юрген двинулся дальше. Курту ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. До конца круга они повторили эти жуткие слова трижды. Вернувшись назад, Юрген вернул портрет Моцарта в центр алтарного стола. Наступила пауза, показавшаяся Курту бесконечной.

«Надеюсь, это все?» — подумал он, но его ожиданиям не суждено было сбыться.

Юрген вновь бросил в кадильницу ладан и, когда она задымилась, торжественно произнес, после каждой паузы ударяя портрет жезлом:

— Именем тайн бездны! Пламенем общины! Силой запада! Молчанием ночи и святыми ритуалами Гекаты! Я заклинаю и вызываю тебя, дух Моцарта, чтобы ты предстал здесь и ответил на наши вопросы! Да будет так!

Если бы после этих слов их немедленно поразила молния, Курт нисколько не удивился бы, но, против его ожиданий, ничего не произошло. Выдержав паузу, Юрген погасил свечи.

«Вот оно!» — вспомнил Курт, мгновенно похолодев.

По-прежнему двигаясь задом наперед, Юрген подошел к западной стороне круга и опустился на колени лицом к выложенному им треугольнику. Курт рухнул на землю рядом. Юрген скрестил руки на груди и закрыл глаза. Курт сделал то же самое. Несмотря на увещевания Юргена, в этот момент он вовсе не собирался приветствовать духа. Он страстно молился, чтобы дух или кто там еще вообще никогда не появился и только лишь дал бы им спокойно уйти. Юрген предупреждал о том, что в этот момент их может настигнуть чувство страха. Предупреждение было излишним. Чувство страха настигло Курта значительно раньше, поэтому особой разницы он не почувствовал.

Юрген трижды размеренно повторил имя Моцарта.

«Да когда же это кончится?!» — мысленно простонал Курт, вслед за ним разводя руки в стороны. Если бы павлин сейчас посмотрел в их сторону, то несказанно удивился бы, обнаружив в своей обители еще двух больших черных птиц.

Юрген неотрывно смотрел в треугольник из белой тесьмы. Пауза затянулась.

— Что теперь? — не выдержал Курт.

— Появится что-нибудь или нет — все