– Не телепортироваться же каждый раз?.. Слишком уж это муторно.

– Чем тебе жабры не угодили? – сказала она. – Отличная шлюзовая камера получится, надо только немного над ней поработать.

– Точно…

Усы, обрамлявшие рот, что использовались для вынюхивания пищи, заменили на щупальца, чтобы рыба-корабль могла ловить и удерживать пищу при поедании.

Какая может быть пища в космосе?

Да те же астероиды, как ледовые для пополнения воды в организме, так и обычные каменные глыбы, для получения минеральных веществ для дальнейшего роста и производства расходных материалов, то бишь боеприпасов. Ну и о обычной органический пище не стоит забывать. Когда корабль станет совсем большим, легче будет поднять ему на орбиту определенный объем биомассы, чем садиться на планету и потом потратить всю накопленную энергию на взлет.

Что касается роста, то в принципе парочка хотела, чтобы их живой корабль вырос минимум до размеров фрегата, а лучше больше, в идеале до линкора. Ведь чем больше корабль, тем больше его возможности, и, чем они больше, тем лучше. Тут дело как в броневой защите, так и в вооружении. Не говоря уже о скорости и дальности хода, особенно телепортационным методом, на который требуется огромное количество энергии, что может запасти только большой корабль.

Что касается вооружения, то по мере роста корабля должен был увеличиваться калибр стволов. При повреждении или тем более потере орудий они должны были регенерироваться.

Чтобы не усложнять изначально данную биоконструкцию, Владислав с Эхинацеей решили переделать плавники в пушки. Ведь каждый плавник – это некоторое количество косточек, соединенных между собой кожицей. Кожицу долой, а косточки делаются полыми, ну и подводится вся необходимая коммуникация для подачи снарядов.

В итоге получилось семь артиллерийских узлов. Один большой, на дюжину пушек, находящийся на спине. И шесть внизу на животе, по три позиции с борта. Спереди получалось по шестнадцать пушек, по восемь с борта, в середине двенадцать орудий, а сзади всего восемь стволов по четыре с борта. Ах да, еще батарея в хвосте.

– А как же ракеты? – спросила Эхинацея. – Или ты решил от них отказаться?

– Нет конечно. Самонаводящееся оружие очень даже нужно. Используем под это дело ноздри. Прямо-таки готовые торпедные аппараты… Надо только сделать их чуть больше и с возможностью появления новых.

– Кстати, как будут производиться ракеты и снаряды? Корабль сам будет их производить, или сделаем симбионтов?

– Думаю, что лучше симбионтов, вроде крамба-матки. Мы и так изрядно биоконструкцию усложнили, так что не следует ее еще больше усложнять. Ну и в случае чего симбионта всегда можно поменять на более совершенного.

– Согласна.

Что до способа стрельбы, то пушки Владислав решил делать электромагнитными. Благо он знал устройство и принципы работы подобного вооружения, благодаря скопированным базам «Корабельные оружейные системы», и при соединении с медицинской базой «Биоинженерия и биотехнологии» получался биологический аналог вооружения.

Понятно, что для обеспечения такого количества вооружения, а также для питания энергощитов требуется огромное количество энергии. Делать аналог живого реактора это, конечно, глупость, но решение уже давно было найдено самой природой, взять тех же электрических скатов и угрей с их электрическими органами, аналогов которых на этой планете было завались. Ну и про электрические бактерии не стоит забывать.

Первые три дня после внедрения оплодотворенной и генетически модернизированной икринки обратно в тело рыбы для дальнейшего вынашивания вышли для псионов самыми трудными. Слишком много они внесли изменений в изначальный генотип, так что от исходного существа мало что осталось. Слишком объемные вносились ментальные закладки, а потому ежемоментно приходилось следить, чтобы процесс развития плода не пошел по пути случайных мутаций, что в конечном итоге приведут к гибели, и вся тяжелая, кропотливая работа по замене цепей ДНК пойдет насмарку.

Можно, конечно, повторить попытку, причем не раз и не два, но это лишь в теории. На самом деле не сказать, что у псионов имелось так уж много времени на свои эксперименты, каждый месяц, каждая неделя была на счету. Ведь живому кораблю, несмотря на подстегнутую скорость роста, потребуется еще много времени для того, чтобы вырасти до размеров, когда он станет хоть немного пригоден к использованию по назначению. А к этому времени могут появиться враги, и ввязываться в очередную, по сути ненужную им драку не сильно-то хотелось, несмотря на все свои сверхспособности, как говорится, и на старуху бывает проруха или сила силу ломит.

К тому же для корабля, пока тот растет и развивается в икринке, требовалось подготовить дополнительные симбиотические элементы, начиная от вырабатывающих кислород водорослей, дополнительно модернизировать электрические, и заканчивая созданием паразитической биоматки для создания живых ракет, а также снарядов, которые будут формировать уже «металлические» бактерии. И еще много чего столь же необходимого. Так что опыт следовало завершить с первого раза без реализации в таких случаях правила «первый блин комом».

И чем больше проходило времени, тем сильнее Владислав Роев убеждался в том, что у них получается исключение из этого правила и выйдет поистине шедевр биопсионического инжиниринга. Все шло на удивление гладко, настолько, что все время хотелось поплевать через левое плечо и постучать по дереву, дабы не сглазить.

Правда, не обошлось без не совсем эстетически приятных моментов собственной жизнедеятельности в процессе работы.

Не имея возможности отвлечься от ментального контроля развития плода даже на минутку, чтобы банально поесть и сходить в туалет, пришлось все свои эти дела делать псионическим методом, то есть телепортацией, тем самым способом, что как-то, находясь в подземной реке, предложил Владислав больше в шутку. Но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки…

– Рой, у нас проблема… – устало произнесла Эхинацея.

Все-таки неделя без сна даже для сильных псионов – тяжелое испытание, и до конца этого испытания еще далеко. Как бы не перегореть… Вот только изменить было ничего нельзя.

– Какая? Где? Не вижу, – тут же отреагировал Владислав, дополнительно сосредоточив внимание на ментальной проекции плода, и без того полностью сосредоточенное на нем, но никаких отклонений не заметил.

– Проблема не в плоде, – успокоила она его.

– А в чем?

– У нас банально заканчивается еда.

Заранее заготовленной, еще перед началом процесса модернизации ДНК, пищи оказалось явно недостаточно. Проблема заключалась даже не в том, что мало заготовили, а в том, что она быстро портилась. Холодильников-то нема. Кроме того, расход энергии во время контроля развития плода оказался несколько выше расчетного.

– Да и та, что еще есть, уже, мягко говоря, не совсем свежая, – продолжила Эхинацея.