– Понятно, – хмыкнул Роев.

Конечно, эта проблема прогнозировалась, псионы перед началом всей операции даже пытались искать сухпайки в местах катастроф истребителей и шаттлов, но ничего не нашли, взрывы и огонь все уничтожили.

В итоге была сделана ставка на марионетку, дескать, погонщик дроидов будет охотиться и готовить пищу, просто обжаривая на углях добычу. Но надо ж такому случиться, что этого придурка, когда он ходил на охоту, самого заохотили и сожрали. Все-таки мозги ему пережали несколько сильнее, чем следовало, вот он и не успел среагировать на угрозу в виде атаковавшего паркурщика, даже целой стаи. Марионетку в считаные секунды разорвали на части, даже дроиды не помогли отбиться.

– Проблемы на самом деле нет, – продолжил Владислав. – Еды полно.

– Где?

– Прямо перед тобой, – легонько хлопнул по нескольку отощавшему боку рыбины рукой Роев. – Просто целая гора свежей еды! Прямо-таки живая консерва!

– Понятно… – недовольно скривилась Эхинацея, откровенно недолюбливавшая мясное и рыбное сыроедение.

Как, впрочем, и Роев не был большим фанатом такого способа питания, все-таки на вкус сырое мясо было откровенно не ахти. Одно дело мороженая строганина по чукотским или якутским рецептам со всякими приправами, на худой конец японские суши, а чтобы вот так, сочащееся кровью…

Так что пришлось рыбу, вынашивающую единственную икринку, что называется, жрать живьем. То есть телепоритировать куски мяса из тела рыбы прямо себе в пищеварительный тракт. Благо рыбине отключили болевые рецепторы и погрузили в подобие сна, так что она ничего не чувствовала и не мешала работе.

Теоретически, наверное, можно было куски рыбного филе перед употреблением обжаривать с помощью пирокинеза, но это означало отвлечься от контроля развития плода, что было рискованно. Даже телепортация мяса уже представляла риск пропуска какой-нибудь мутации, так что псионы решили не увеличивать вероятности на неудачный исход своего опыта.

На четвертый день стало несколько полегче. Ситуация с развитием плода стабилизировалась, и теперь для контроля развития хватало одного псиона. Это значит, что пока один продолжает вести наблюдение и проводить корректирующее вмешательство, второй тупо отдыхает. Даже готовкой не занимается, не говоря уже об охоте, просто спит. Еды, находящейся под рукой, действительно более чем достаточно, и то, что съедят псионы, эта самая живая консерва даже не заметит.

Рыбина все же сильно сдала за это время, отощала, несмотря на то что, когда после ее поимки вели к пещере, то откармливали по максимуму, приманивая дичь прямо к ее пасти. Но в принципе ее оставшихся внутренних ресурсов должно было хватить до момента нереста с откладыванием единственной икринки. Тем более что она одна, и это сильно экономило энергетические ресурсы. Это ведь не пару тысяч вынашивать.

Кстати, данный вид рыб, для обеспечения своему потомству наибольших шансов на выживание, вынашивал икринки почти до самого последнего момента перед рождением. С момента откладывания икринки до появления малька проходило всего три дня, а в данном случае из-за ускоренного роста всего сутки.

И вот настал волнующий момент рождения. Рыбина-мать отложила икринку… двухметрового диаметра, для чего ей даже пришлось помогать, так как вообще-то обычные икринки должны быть полуметрового диаметра.

– Еще немного, и пришлось бы делать кесарево сечение, – пошутил Владислав, когда пришедшая в себя рыбина наконец с трудом разродилась.

– Или телепортировать…

– Или так. Вот только результат…

Эхинацея согласно кивнула. Они были выжаты до крайнего предела и не факт, что смогли бы вытащить из рыбьего нутра икринку телепортацией. Хорошо, если бы просто ничего не получилось, а так могли повредить малька, было бы обидно. Но все обошлось, не без труда, но рыба родила, и ее, обессиленную, спровадили обратно в океан.

Псионы тем временем проводили последние манипуляции с плодом, устраняя шероховатости развития, что нет-нет да проявлялись, и внедряя в его нутро необходимые элементы: кислородные водоросли, электрические бактерии, а также их металлических собратьев, ведь чешуя должна была стать настоящей броней, для этого внутри каждой чешуйки должна развиваться колония бактерий в дополнение к тому, что сама чешуя будет хорошей природной броней.

И вот спустя сутки оболочка лопнула, и по всему бассейну заметался резвый малек живого корабля с пока еще подвижным хвостом. Бассейн, кстати, заложили, чтобы ни малек не удрал в океан и из океана в бассейн не проник какой-нибудь хищник. Вот наберется сил, откормится, подрастет, и тогда уже сами хищники будут бегать от этой золотой рыбки.

С едой, кстати, подсуетились заранее, размножив специальные водоросли с высоким содержанием металлов и прочих минералов, необходимых для роста и полноценного развития корабля. А чтобы водорослям было, откуда брать все эти вещества в больших количествах, в бассейн набросали обломков брони от шаттлов и истребителей, а также металлические элементы их корпусов. Сначала этот металлолом жрали агрессивные бактерии, а их останки служили питательной средой для водорослей.

Через неделю мальку водорослей стало не хватать и пришлось кормить его животной пищей. Но с этим у немного пришедших в себя псионов проблем не возникло. Достаточно было прогуляться по окрестным джунглям, и в пещеру начиналась миграция всяких мелких зверьков вроде мышей и крыс.

Пока один псион занимался охотой, не забывая о своих нуждах, второй продолжал контролировать развитие малька, ментально закрепляя полученный результат. И этот результат весьма радовал, ибо у них получился настоящий шедевр. Выглядел этот шедевр, конечно, мозголомно, чего только стоят плавники в виде винтовочных стволов, пока еще связанных между собой перепонками… но, собственно, этого они и добивались.

По мере роста стали подгонять дичь крупнее, вроде зайцев и мелких поросят. Потом и за животных со взрослую свинью дошло, и малек, вымахавший до пяти метров в длину, сжирал их за один присест, предварительно поджаривая жертву мощным электрическим разрядом. Два уса – «катод» и «анод» – ему все-таки сохранили как раз для защиты и охоты – поражения дичи электричеством. Остальные усы, превращенные в щупальца, обхватив добычу, подтягивали ее к пасти.

– Все, думаю его можно выпускать на волю, пусть дальше сам себе пропитание добывает, – сказал Владислав. – С таким шоковым оружием ему теперь никакая глубинная тварь не страшна.

– И то верно, а то в округе на несколько дней пути уже дичи почти нет, все этому проглоту скормили, – согласилась Эхинацея.

– Опять же развитие организма стабилизировалось и мутаций быть не должно. А если и возникнет какой дефект, то мелкий и его можно будет легко исправить. К тому же у нас еще есть куча важных дел. Пора наведаться к бункеру, а то как бы наш артефакт не умыкнули…

«Золотую рыбку» запрограммировали на регулярное, примерно раз в неделю, возвращение в пещеру. В том числе и для того, чтобы питалась водорослями, насыщенными металлами и прочими микроэлементами. Ну и чтобы не потерялась где-то в водах океана, а то найти ее там будет весьма непросто даже создавшим ее псионам.