Поскольку работать над развитием зародыша корабля придется еще в момент формирования плода, то псионам требовалось полностью, на все сто процентов, по крайней мере на начальном этапе, сосредоточиться на работе. По этой причине отслеживать окружающую обстановку возможностей почти не останется. Марионетка с боевыми дроидами это, конечно, хорошо, но недостаточно. Тем более они годятся только для противостояния с наземным противником в полный контакт. А если засекут их манипуляции с орбиты или воздуха и нанесут удар издалека?

Потому выбранную пещерку пришлось «немного» доработать, а именно в течение пары недель углубили пол, расстреливая камень файерболами, а точнее телепортировали файерболы в малейшие щели в стенах и получали своеобразный шурфовый взрыв с дроблением породы. После чего оставалось только, используя левитацию, выбросить каменный мусор из пещеры.

Работенка была тяжелая и муторная, но в конце концов все получилось, возник бассейн, этакий пещерный док, вроде тех, что сделали для стоянок подводных лодок в скалах Крыма, ибо те рыбки, над которыми собирались экспериментировать Владислав с Эхинацеей, размером превосходили земных китов раза так в два.

– Мн-да… – глядя в ночные небеса, выдавил из себя Роев, когда работа над модернизацией пещеры была закончена.

– Что там?

– В том-то и дело, что ничего…

Эхинацея также посмотрела в звездное небо и хмыкнула. Оно и понятно, те, от кого они прятались и потратили столько времени и сил, создавая закрытое убежище, ушли. Звездное небо изрядно поредело, и отсутствовало активное движение между этими «звездами».

– Думаю, пару корабликов они все же оставили, не говоря уже о спутниках, – сказала она. – Так что наша работа не напрасная, если ты об этом.

Роев кивнул.

– Скорее всего… Интересно, что там с артефактом в бункере?..

– Думаю, там и остался.

– Хорошо бы…

– Разве что осталась какая-то группа, что сейчас ковыряется у бункера, пытаясь в него проникнуть и добраться до артефакта.

– А вот это плохо…

– Уверена, что мои бывшие соклановцы постарались максимально затруднить противнику проникновение. К тому же вряд ли у них есть достаточно людей без нейросетей для проведения зачистки. Опять же нужен специалист по артефактам Древних, что сможет его как-то отключить, а как это можно сделать, имея нейросеть, я в принципе не представляю.

– Тут ты права. И знаешь, я, кажется, знаю, как управлять этим артефактом, – задумчиво сказал Владислав. – Я это еще там почувствовал, просто не понял, не до того было, все так завертелось, а вот сейчас вроде понял…

– И как?

– С помощью псионики.

– Ну да, Древние, как считается, были сильными псионами.

– Если они были настолько круты, тогда зачем им нужны были нейросети? – удивился Владислав. – По мне так для псионов нейросети это все равно, что для собаки пятая нога, как у нас говорят.

– Не знаю… Есть теория, что Древние как раз нейросетями не пользовались, а создали их для младших рас, чтобы хоть так подтянуть их до своего уровня.

– Это уже логичнее… Ладно, бог с этими древними и нейросетями. Что до артефакта, то думаю, при первой же возможности надо провести разведку бункера. И если представится удобный случай, то прибрать артефакт. Пригодится.

– Не помешает, – согласилась Эхинацея. – Установим его на корабль, и фиг к нам кто без нашего дозволения приблизится, не говоря уже о взятии на абордаж… Разве что пошлют отряды диких бойцов без нейросетей в десантных капсулах-гарпунах на примитивном ручном корректировочном управлении.

– Реальный вариант, – согласился Роев. – Но с ними все легче справиться, чем с полноценной абордажной группой, оснащенной боевыми дроидами последнего поколения.

– Именно.

Роев невольно усмехнулся. Рыбалка, что называется, удалась. Огромная рыбина с золотистой чешуей, вяло мотая хвостом из стороны в сторону и мерно «зевая», застыла в рукотворном бассейне, едва в нем помещаясь.

Ну да, размеры ее впечатляли: в длину она достигала почти пятьдесят метров, в ширину до десяти и в высоту примерно двадцать, пасть при этом была широкая как у сома. И это, надо отметить, был не самый большой экземпляр в стае из двух дюжин особей. Имелись там и покрупнее, где-то в семьдесят метров длиной. Так что добыча еще будет расти, хотя в принципе рыбка тут лишь до первого нереста, потом ее планировали выпустить обратно в океан.

– Я даже знаю, как назову корабль, – снова усмехнулся Владислав.

– Как?

– «Золотая рыбка».

Пришлось рассказать сказку Пушкина про вредную бабку и деда-подкаблучника.

– Мне нравится, – согласилась Эхинацея.

– Хотя правильнее будет сделать чешую с эффектом хамелеона для визуальной маскировки. Пригодится.

– Сделаем…

Ну а дальше началась кропотливая работа по генетическому программированию с заменой и добавлением нужных элементов и удалением лишних, а также псионическому видоизменению. С последним ожидались большие проблемы, так как в отличие от бункерных тварей, живые существа, обитающие во внешнем мире, были не столь хорошо адаптивны и быстроизменяемы в ментальном плане.

Объем работы получался реально гигантским, менять нужно было очень много, даже кардинально. Шутка ли, потомство этой рыбы должно было полностью поменять среду обитания из водной в безвоздушную!

Все это повышало риск неудачи из-за какого-нибудь биологического сбоя, но псионы все же надеялись на лучшее, так как собирались воздействовать на икринки, а потом и мальков, практически непрерывно задавая им желаемую форму, формируя как внешнее, так и внутреннее содержание.

Так рыбе-кораблю предстояло перейти на абсолютно замкнутый цикл жизнедеятельности, вплоть до того, что никаких ка-ка. Дескать, нечего космос засирать фекальными астероидами, слишком уж это расточительно. Вся получаемая биомасса должна идти в дело.

Так что пришлось закладывать в теле рыбы баки с водорослями для снабжения как самого организма рыбы-корабля, так и ее экипажа кислородом. Под это дело пошла малая камера рыбьего пузыря, что отвечает за всплытие-погружение. Кстати, эти водоросли и будут питаться окончательными отходами жизнедеятельности.

Вторая камера рыбьего пузыря, та, что побольше, обрамленная костью, должна была по задумке псионов стать в итоге помещением для обитания экипажа, то есть Владислава с Эхинацеей, со всеми удобствами в том числе санузлом, а значит, подачей горячей и холодной воды. Так что даже архитектуру отсека следовало продумать заранее.

– А как, собственно, внутрь будем попадать? – задался вопросом Роев. – Через рот или через, хм-м… противоположное отверстие?

Эхинацея на это только расхохоталась.