— Простите мою глупость, мадам, но я не понимаю, как можно использовать информацию, не обнаружив, что владеешь ею? — заметила Генриетта. — Как можно помочь мужу и заслужить его благодарность, если надо скрывать средства достижения цели?

«Это дитя оказалась не такой уж простушкой, как мы думали», — размышляла маркиза, коснувшись нижней губы носовым платком, отделанным кружевами, и одновременно Энергично обмахиваясь веером. Ей пришлось тщательно подбирать слова.

— В некоторых случаях, — сказала она, заговорщически улыбаясь, — добродетель сама по себе является наградой, дополненная, конечно, радостью мужа, поскольку он достиг своей цели, хотя муж может и не знать, что своим успехом обязан вашему вмешательству. — Маркиза сделала паузу, чтобы Генриетта могла осмыслить сказанное, затем почти небрежно продолжила: — При дворе иногда необходимо использовать окольные пути, чтобы достичь желаемого. Надо знать, на кого обратить внимание, что дает сближение с различными людьми, и всегда быть готовой пойти на сделку. — Она снова сделала паузу, давая собеседнице время на размышление, затем продолжила таким же ровным тоном: — Порой люди не понимают, что надо пойти на соглашение, и тогда им не удается достичь своей цели.

Генриетта подумала о Дэниеле и о его бесполезных попытках получить аудиенцию у короля Филиппа. Он везде встречал теплый, дружеский прием, но всегда получал отказ, высказанный с чрезвычайной учтивостью. Было ли нечто такое, что ему следовало сделать, какая-то карта, которую надо бы разыграть, чтобы найти выход из тупика?

— Умоляю, скажите более определенно, мадам, — попросила Генриетта. — Я воспользуюсь вашим советом, чтобы помочь моему мужу в выполнении его миссии, которая пока не имеет успеха.

Маркиза вздохнула.

— Вы очень прямолинейны, донья Драммонд. А это не всегда разумно. Порой надо продвигаться обходными путями и говорить очень осторожно. Те, кто понимает это, скорее добиваются желаемой цели. — Она поднялась со скамьи. — Днем становится очень жарко, чтобы находиться на воздухе, моя дорогая. Вам следует вернуться домой на время сиесты.

Генриетта молча согласилась с деликатным окончанием разговора. Она многому научилась за последние недели и понимала, что ничего не добьется, если будет нарушать правила этикета, которыми руководствовалось испанское общество. Они вернулись во дворец, и маркиза распорядилась подать донье Драммонд носилки, затем подождала вместе с ней в холле за вежливой беседой. Когда лакей объявил о прибытии носилок ее светлости, маркиза взяла Генриетту за руку.

— Мне было приятно побеседовать с вами, донья Драммонд. Должно быть, вы очень скучаете по своему дому в Гааге.

— Немного, — призналась Генриетта. — гораздо больше я скучаю по своим падчерицам. Мне хотелось, чтобы они сопровождали нас.

— Да, конечно. Всегда тяжело оставлять семью. — Маркиза лучезарно улыбнулась, но взгляд ее был холоден, как лед. — Я уверена, что ваш муж получает регулярные послания из Гааги. Надеюсь, в них хорошие новости из вашего дома.

— Думаю, в депешах сообщается не о домашних делах, — простодушно сказала Генриетта. — Мой муж сказал бы мне, если бы новости касались дома. — В тишине, последовавшей за этим бесхитростным утверждением, ее внезапно осенило. Депеши из Гааги — вот главная цель этого странного утреннего разговора.

— Дон Драммонд не поделился с вами содержанием этих депеш? — осторожно спросила маркиза. — Наверное, он считает, что они вас не касаются?

— Возможно, — неопределенно согласилась Генриетта. — Мы не говорили на эту тему. — Она спокойно соврала и опустила глаза, чтобы собеседница не могла прочитать ее мысли.

— Помните, дорогая, государственные дела касаются жен не в меньшей степени, чем мужей, — сказала маркиза. — Ваш муж определенно выиграет, если вы проявите интерес к его делам.

Генриетта туманно улыбнулась, пробормотала слова прощания и села в носилки, облегченно вздохнув, когда шторы закрылись и она осталась одна. Ее понесли по улицам Мадрида четыре рослых носильщика. Карета и лошади были дороги, и Дэниел решил, что они не нужны. По своим делам он большей частью ходил пешком. Генриетта тоже обходилась без кареты, выполняя домашние поручения. Однако теперь ей часто приходилось совершать официальные визиты, поэтому носилки и носильщики всегда были в ее распоряжении, и она быстро привыкла путешествовать таким способом. При этом можно было размышлять в одиночестве. Сейчас мысли путались в ее голове, но постепенно стала вырисовываться вполне ясная картина. Кто-то очень интересовался содержанием депеш, которые Дэниел получил из Гааги… а он не был расположен разговаривать на эту тему. Если он ничего не сказал ей, значит, на то была причина, и никто не должен знать, о чем сказано в этих документах.

Однако интересно, что в них написано? Возможно, это помогло бы проникнуть к королю. Сегодня Генриетте многое стало ясно. Ей четко объяснили, в чем, по мнению королевского двора, заключается долг жены.

По существу, ей предложили шпионить за своим мужем. Неприятную пилюлю подсластили убеждением, что все это делается в интересах самого Дэниела. Кроме того, ее привлекал еще один аспект высказывания королевы. Генриетту обижало, что муж отстранил ее от деловой стороны своей жизни. Он по-прежнему считал ее слишком молодой и неопытной, чтобы вникнуть в дипломатические сложности, с которыми ему приходилось сталкиваться ежедневно, и Генриетта поддалась соблазну доказать мужу, что он ошибается. Она почувствовала, что может и должна не только играть в обществе роль его жены, но также и помочь ему. Вероятно, пришло время показать Дэниелу, что она способна на большее. И, как всегда, когда, по ее мнению, муж нуждался в поддержке и ей представлялся случай помочь ему, Генриетта не могла удержаться, чтобы не воспользоваться этим случаем.

Она задумчиво вышла из носилок, когда носильщики опустили их возле высокой стены, огораживающей двор их жилища. Надо как-то воспользоваться тем, что ей удалось узнать сегодня утром, чтобы расчистить дорогу Дэниелу, но при этом не предать его. Разумеется, она не сомневалась, что содержание депеш нельзя передавать королеве без ведома Дэниела, а он определенно не даст на это разрешения. Но если она узнает содержание документов, почему бы ей не сыграть при дворе свою собственную хитрую игру? Если бы она точно знала, что они хотят выведать, возможно, ей удалось бы подсунуть им ложную информацию, которая послужила бы частью сделки. Но при этом надо знать истинное содержание, чтобы быть убедительной. Однако как добраться до бумаг?

В относительно прохладной затемненной спальне Генриетта с радостью сняла бирюзовое атласное платье и жесткую нижнюю юбку из тафты. Ей нравился новый гардероб, хотя роскошная и элегантная одежда была явно тяжеловата для жаркого мадридского лета. Необычайная чистоплотность испанской знати была легко объяснима, однако сначала удивила Генриетту, которая настолько привыкла к запаху немытых тел, смешанному с ароматом духов, что едва замечала его. На родине она купалась довольно редко, но здесь поняла, какое это удовольствие, и сейчас наслаждалась ощущением чистоты кожи и свежим запахом волос. Дэниел также следовал этому примеру, и теперь они всегда мылись, когда возвращались домой.