И в этом я не ошибся. По спасающимся танкистам прицельно ударили молчавшие до этого момента финские стрелки и автоматчики. Двое танкистов, явно чином пониже (один в грязноватом полушубке, второй в ватнике и ватных штанах), оказались ребятами проворными и, отстреливаясь из своих «ТТ», сумели соскочить на снег и, явно избежав финских пуль, где ползком, а где на карачках, нырнули за подбитые танки. А вот индивиду в меховом реглане явно не повезло (а может, финны выполняли начальственную установку – бить в первую очередь командиров и, как они тогда выражались: «politrukki»), после первых же выстрелов он неловко взмахнул руками и рухнул с брони в снег лицом вниз, тяжело, как мешок с цементом. Почти наверняка убит.

Видя гибель головной машины, ОТ‐130 остановился, но его экипаж замешкался и не сориентировался. Хотя чего они смогли бы сделать? Со своей позиции они вражеский танк явно не видели. Более того, они даже не представляли, кто вообще по ним стреляет – противотанковая пушка, ПТР или танк (но в существование каких-то там вражеских танков здесь, как я уже успел понять, категорически не верили). Им надо было сдавать резко назад (возможно, в сочетании с дымом от горящего БТ это могло бы их спасти), но они то ли ждали команды, то ли не видели, что происходит у них позади, боясь протаранить и раздавить шедшие следом грузовики.

В общем, башня «Матильды» провернулась чуть в сторону, тамошний наводчик выстрелил в третий раз, и над ОТ‐130 сразу же вспухло грибовидное облако густого пламени – похоже, попадание пришлось в бак с огнесмесью.

Я никогда не думал, что танки могут гореть столь мощно и феерично – в моей журналистской практике из будущего так полыхали только бензовозы (пару раз доводилось наблюдать воочию подобные ДТП). Похожий на костер ОТ‐130 (поскольку его люки остались закрытыми и мне стало нехорошо при мысли о том, что стало с экипажем) замер на месте и тем самым полностью закупорил собой дорогу. Все. Финита ля комедия. Можно считать, что прорыв сорвался и финны добились чего хотели. Из-за горящих танков начался слабый и не слишком точный ружейно-пулеметный огонь по прятавшимся на обочине дороги финнам. Видимо, ехавшие в переднем грузовике бойцы успели спешиться.

– Огонь по противнику! – скомандовал я своим. – Цельтесь в их стрелков!

Ударили винтовки, застучал ДТ. Конечно, дистанция была великовата, нас и ближайших финнов разделяло минимум метров четыреста. Но раз уж сорвалось все остальное – хоть отвлечем часть огня на себя.

В общем, мои добровольцы стреляли, финны начали палить в ответ (винтовочные пули несколько раз ударили в стволы ближайших ко мне елок), а я продолжал смотреть в бинокль. Башня «Матильды» оставалась на прежнем месте, но начала медленно и угрожающе поворачиваться стволом в нашу сторону. Что толку-то? Ведь у них в боекомплекте отродясь не было фугасных снарядов, а для эффективной стрельбы их спаренного с пушкой пулемета далеко! Или будут по каждому из нас отдельной болванкой палить?

Между тем хаос на дороге усиливался. Кажется, один «ЗиС‐5» тоже загорелся, а спрыгнувшие с грузовика красноармейцы, похоже, не испытывали особого желания вступать в долгий огневой контакт с финнами и, все более хаотично паля перед собой, стремились отойти. По крайней мере, интенсивность и точность их огня начали ослабевать, а звук работающих моторов – отдаляться. Если так пойдет дальше – финны плюнут на них и возьмутся вплотную уже за нас.

И наконец-то произошло то, чего я ожидал. Жирная, ярко-малиновая, дугообразная зарница, чем-то похожая на сигнальную ракету, взметнулась словно откуда-то прямо из придорожного снега, в сторону английского танка. Комок огня, от одного взгляда на который резало глаза, упал куда-то позади видимой мне башни «Матильды». И там сразу же вспыхнуло.

Так вам, гадам, и надо! Огонь тут же дал эффект в виде столба черного дыма, а из распахнувшихся башенных люков «Матильды», толкая друг друга, с похвальной прытью полезли три человека в белых куртках с капюшонами и остроконечных меховых шапках – так же был одет и тот неизвестный, убитый нами накануне хмырь, командовавший вражескими пэтээровцами.

Понимая, что не успею скомандовать занятым перестрелкой бойцам, я опустил бинокль и ударил по вражеским танкистам из ППД. Далековато, но, кажется, в одного я точно попал, и он остался лежать где-то рядом со своей машиной, но к деревьям от танка почему-то все равно побежали трое. Интересно почему? И тут я вспомнил, что забыл про четвертого члена экипажа «Матильды», мехвода.

– Во горит! – повернулся ко мне оторвавшийся от прицельной планки своей «родимой, образца 1891/1930 гг.» излишне довольный Ададуров и тут же с некоторым удивлением спросил: – Товарищ майор, а что это?

Из этой реплики было понятно, что момент выстрела «Айнбрухом» по «Матильде», а равно и само попадание он, как и остальные бойцы, явно не заметил. И слава богу, если так, – чем меньше свидетелей, тем меньше потом идиотских вопросов!

– Если вы еще не поняли – это вражеский танк!

– Да ну! – еще больше удивился Ададуров.

– Вот тебе и да ну! Думаете, у белофиннов танков нет? А они есть! Даже если вы их и не видите!

– А чем это его? – спросил уже Воздвиженский, глядя на разгорающееся над «Матильдой» малиновое пламя. Вообще создавалось такое впечатление, что этот танк не просто горел, а прямо-таки плавился. Может, хитромудрый Кюнст что-то умолчал про побочные эффекты своего «радикального средства»?

– А трофейной английской противотанковой гранатой, – соврал я, стараясь быть убедительным. – Мы с разведчиками из 301-го лыжбата прошлой ночью принесли из поиска пару таких!

Дополнительных вопросов, к счастью, не последовало, а значит, мои ответы удовлетворили подчиненных.

Между тем перестрелка стихийно продолжалась. Теперь финская пехота перенесла практически весь огонь на нас, но и вражеской и нашей меткости сильно мешал уходящий зимний день и дым от горящих машин. Так что точностью вся эта стрельба особо не отличалась.

Потом, чуть в стороне, слитно ударили две СВТ, и несколько финских стрелков тут же успокоились. Видимо, по причине своей скоропостижной кончины. Кюнсты не мажут, им-то на дым вообще наплевать.

И действительно, откуда-то справа появился невозмутимый Смирнов с напарником.

– Задание выполнено! – доложил он.

– Вижу. От лица службы объявляю благодарность, товарищи разведчики!

– Служим трудовому народу! – слитно ответили чертовы киборги.

Ого, оказывается, они знают даже это! Хорошо же их проинструктировали перед отправкой. После подобного в разговоры о какой-то там «спешке и импровизации» верилось как-то не очень…

– Слушайте новый приказ, – сказал я Смирнову. – Вон там, возле только что подбитого БТ‐7, на снегу должен лежать капитан-танкист в кожаном меховом полупальто. Метнитесь по-быстрому туда. И, если он не убит, а только ранен – попробуйте вытащить его сюда!

– Так точно, – буркнул Смирнов.

После чего они оба вновь ушли столь же бесшумно, как и появились.