наших представлений о масштабе личности Иисуса, о его человечности, способной как возвыситься до божественных масштабов, так и ярко демонстрирующей, что ничто человеческое Иисусу не чуждо. Вместо пресного и мистифицированного «Жития» со страниц ряда гностических евангелий предстает рельефный и живой человек, духовно упреждающий свою жестокую, бесчеловечную эпоху.

Гностические евангелия, не вошедшие в христианский канон, свидетельствуют даже не об «ином Христе», но о том, что нет никаких непоколебимых доктрин, что их не было и в самом начале, то есть во времена живой, невыдуманной, реальной, исторической жизни Иисуса Христа. Оказывается, исторический Иуда не только не был предателем, но — тем единственным учеником и другом, которому Иисус мог доверить самую ответственную миссию, выданную затем апостолами как предательство[174]. Кстати, апостол Павел тоже ничего не писал о предательстве Иуды на Тайной вечере.

Из этого евангелия следует, что Иуда выдал Христа римлянам по его же просьбе, самоотверженно отказавшись от всего — от славы в веках, признания своего евангелия и даже самой жизни. Чтобы все же оставить о себе след в истории, Иуда задумал поцеловать Христа в момент, когда привел к нему воинов, но мы знаем, что именно этот поцелуй сыграл отрицательную роль в отношении потомков к Иуде.

Сомнения грызут меня с упорством

Червя, сгрызающего дерево до срока.

Отмеченный печатью непокорства,

Мой труд достоин участи жестокой.

Наверно, буду проклят навсегда я,

И всеми буду понят извращенно,

Апостолы, свои грехи скрывая,

Меня во всех неправдах обвиняя,

События опишут искаженно[175].

«Евангелие Иуды» начинается с эпизода последней вечери Христа в Иерусалиме. Ученики возносят молитвы Господу, а на лице Иисуса появляется усмешка. В канонических евангелиях Учитель никогда не смеется, а здесь смеется то и дело, как, видимо, это часто делал исторический Христос. «Почему Ты смеешься над нами?» — спрашивают уязвленные апостолы. Учитель объясняет, что смеется не над ними. Его смешит их наивное представление о том, что своими молитвами они могут угодить Богу. Ученики обижены — все, кроме Иуды, который один понимает значение усмешки Учителя. Здесь Иисус даже применяет уникальное для евангелий выражение «ваш Бог», подчеркивающее отличие его Бога от «бога апостолов» («бога иудеев»).

Пораженный проницательностью Иуды, Иисус говорит ему: «Отойди от прочих, и я сообщу тебе тайны Царства [Небесного]». Что это за тайны? Именно Иуде Иисус открывает секрет и природу богосыновства: Сын Божий означает присутствие в человеке Божьей искры, открывающей ему тайны неба и земли. Такую искру Иисус ощущает в себе, и Иуда чувствует ее в Учителе: «Я знаю, кто Ты и откуда Ты пришел, — говорит Иуда Христу. — Ты пришел из страны бессмертия…» Те люди, которые несут в себе Божью искру, открывают другим путь в блаженную страну. А усмехается Иисус только потому, что апостолы, так и не уразумевшие идеи Учителя, продолжают молиться не милостивому Богу Иисуса, но мстительному Богу Ветхого Завета, который, по версии гностического евангелия, не любит людей и является источником их страданий. К тому же им, ученикам, неведом его, Учителя, тайный замысел.

В земной драме Иисуса, — повествует это евангелие, — Иуде, как и самому Христу, предназначена жертвенная роль: Иисусу настало время вернуться в Царствие Небесное (в «Евангелии Иуды» — Барбело), а для этого ему необходимо избавиться от «человека, Меня облекающего». В стремлении к царству чистого духа человеку необходимо совлечь с себя, преодолеть плоть, умереть физически, дабы возвыситься духовно. Иисус просит Иуду выдать его римлянам, чтобы плоть его была принесена в жертву. Именно на Иуду Иисус возлагает задачу помочь ему избавиться от тягот материального существования.

Естественно, Иуду страшит возложенная на него миссия: «Мне было видение, — признается он. — В нем апостолы побивали меня камнями». «Да, — отвечает Иисус, — тебя будут проклинать в поколениях, но ты в конце концов воцаришься над ними… Подними глаза свои и взгляни на облако, и на свет в нем, и на звезды его окружающие. Та звезда, что выше всех, — твоя звезда». И тогда Иуда соглашается выдать Иисуса первосвященникам.

Заканчивается «Евангелие Иуды» с краткостью, которую один из комментаторов назвал хемингуэевской: «Они подошли к Иуде и сказали ему: „Что делаешь ты здесь? Ты ученик Иисусов“. Иуда ответил им, как они желали. И он получил деньги, и он отдал Его им».

О невозможности включения в христианский канон текста «Евангелия Иуды» говорит такой его фрагмент: «Вот, Бог принял вашу жертву от рук священников, то есть служителей заблуждения; Господь же повелевающий, Тот, Который Господь над всем, в конце дней посрамит вас». Даже если здесь речь идет о еврейских «служителях заблуждения», я считаю одну эту фразу глубочайшим прозрением Иисуса в отношении церковных исказителей любой религии.

Характерна реакция церкви на появление нового апокрифа. Уже через неделю после его обнародования Папа Римский Бенедикт XVI заявил: «Иуда был жадный лжец, который поставил свою страсть к деньгам выше своих взаимоотношений с Иисусом и своей любви к Богу. Для Иуды реальны только власть и успех, любовь в счет не идет». Коротко и ясно, но сильно попахивает религиозным догматизмом. Я уж не говорю о новых, современных попытках очернить инакомыслие и возможность иных версий реальности — речь идет о возложении вины за смерть Иисуса на мифическую общину каинитов, якобы молящихся каноническим библейским злодеям, в том числе Каину, Исаву и Иуде.

Справедливости ради, не все католики согласились с папой и новыми гонителям «ереси». В марте 2005 года в австрийском городе Линце в бывшем храме урсулинок была представлена художественная инсталляция «Реквием по нашему другу Иуде Искариоту». В сопровождающем тексте сказано: Иуда должен быть причислен к лику святых. Ведь он не совершил самоубийства, это другие апостолы с ним расправились. Иуда изображен с нимбом вокруг головы и назван предстателем за всех самоубийц, за всех исключенных и отлученных, за всех осмеянных и отступников.

В Ватикане глава Папского комитета по исторической науке, монсеньер Вальтер Брандмюллер склоняется к тому, что реабилитация Иуды вполне возможна и что он не был злым, а выполнял свою часть Божественного плана. Более того, влиятельный католический писатель Витторио Мессори считает, что демонизация Иуды давно стала непопулярной и что он сыграл одну из главных ролей в мистерии казни, воскрешения и искупления грехов человечества Иисусом Христом.

А вот православный клир единодушно поддержал мнение патриарха Московского и всея Руси Алексия II, назвавшего новое евангелие вредной гностической ересью. Цель подобных сочинений, заявил патриарх, — «показать равноценность добра и греха». Поддерживая Алексия II, Российское библейское общество заявило,