Ну понятно почему там мужик показывал чудеса спринтерской скорости, вопя во все горло «Господи-и-и-и…». Тут и мне захотелось исторгнуть протяжное «И-и-и-и-и». Но я, само собой, сдержал сей не слишком умный порыв и выжидательно улыбнулся черной щели. Ящик никак не отреагировал и к улыбке я добавил вопросительное:

– Господин Оран?

Тишина…

Тут уже не выдержала Явель, что раздраженно пнула по громыхнувшей крышке-двери ящика:

– Да хватит уже из себя монстра ночного изображать! Выбирайся из гроба, крылатый!

Снова блеснуло красным в темноте, следом послышался мягкий и чуть рыкающий голос:

– Я только испорчу вам всю беседу. Посудите сами – на кого я похож?

– Вот и хотелось бы выяснить – попытался я подстроиться под его речь – С вашего позволения, господин Оран, конечно.

Секунда… другая… И наконец крышка отошла в сторону. Сам обитатель ящика наружу не вышел, но позволил свету войти внутрь, позволив увидеть себя. Где-то с минуту я внимательнейшим образом изучал открывшуюся картину, после чего вынес свой вердикт:

– Мать вашу…

Это просто вырвалось у меня изо рта, хотя вслух я хотел сказать совсем другое и куда менее эмоциональное. Но очень трудно сдержаться при виде такого. Встреть я подобное… существо где-нибудь за чертой города, я бы уже вовсю всаживал ему картечь в грудь и потратил бы весь патронташ.

Внутри ящика находилось то, что только с большой дистанции можно было бы назвать человеком. В крупном двухметровом теле легко угадывались очертания головы и плеч, я видел две руки и две ноги. Но все это было будто смазано серым шумливым ореолом, что заставлял очертания его тела дрожать. Именно шумливым – ведь чуть раздутое тело Орана покрывал сплошной покров из тысяч крохотных стрекозиных крылышек. И все эти крылышки пребывали в движение, шурша, ударяясь друг о друга, неритмично взмахивая, будто в попытке взлететь. Из-под облепленных дергающимися крыльями век плеснуло красным свечением, из приоткрывшегося рта вылетел пяток оторванных крылышек, появился облепленный ими же язык, что прошелся по черным губам, срывая с них все те же крылья. Плевок… и на пол упал целый ком еще дергающихся стрекозиных крыльев.

– Довольны? – Оран с вызовом, что присущ, наверное, только больным со смертельным диагнозом, подался вперед – Вот вам мое цифровое бессмертие. Нравится?

Длинные волосы колыхнулись с противным сухим шуршанием, взлетели вверх, образовав светящийся круг вокруг его головы. На миг мне показалось, что на меня смотрит обезображенный какой-то страшной болезнью святой, изображенный на старой потускневшей иконе. Хотя вряд ли на иконах изображали тех, кто вполне бы мог напугать самых стойких грешников в аду.

Вздрогнув, икнув, Оран протяжно рыгнул, исторгая изо рта целый поток трепещущих крылышек, что упали на землю и через пару секунд исчезли.

– Проклятье… – кошмарно выглядящий бедолага попытался спрятаться, вцепившись в крышку рукой со светящими алым местами там, где раньше были ногти.

Я коротко качнул головой:

– Зачем прятаться?

– Ну…

– Он стесняется своего вида – с сокрушенным вздохом пояснила Явель.

– Вот твоя накидка – Турн поднял с пола два сшитых вместе рваных одеяла – Облачайтесь, сударь.

– Смешно тебе? – с некоторым даже юмором спросил явно начавший приходить в себя Оран.

Похоже, сам он вполне свыкся со своим видом, а вот чужих взглядов все еще боится. И немудрено – с таким-то телом. Какое-то безумное сочетание человеческого с чем-то демоническим и насекомоподобным одновременно. И получилось довольно мерзко.

– Вопрос – произнес я, усаживаясь на обнаружившийся неподалеку бочонок – Вернее два вопроса.

– Это тот самый Жир Жирыч – тихо напомнил Хурм.

Оран кивнул:

– Я так и понял. Важный чиновник…

– Чиновник? – удивился я – Вряд ли. Хотя… может и есть немного от его работы.

– Вы хотели что-то…

– На ты – улыбнулся я – Давай сразу на ты.

Пошарив в кармане, я добыл пару сигарет и коробок спичек, задумчиво чиркнул, глядя на усевшегося рядом «монстра», прикрывшегося накидкой.

– Угостишь?

– А губы… крылья не опалит? – хмыкнул я, безбоязненно протягивая последнюю сигарету и коробок спичек.

– Этого добра не жалко – проскрипел со смешком Оран и, подкурив, с блаженством затянулся – Хорошо-о-о-о…

После первой же затяжки все крылья на его теле разом пришли в беснование, начав с безумной скоростью дергаться. Я, грешным делом, испугался, что он сейчас улетит… но рассмеялся этой мысли и тоже сделал затяжку цифрового табака.

– У меня два вопроса. Первый самый очевидный, но на него ответь потом – как?

– Как это случилось… ну да, все спрашивают.

– Ага. А второй вопрос – почему ты еще жив? – на этот раз я не скрыл удивления.

– В смысле – почему не самоубился, ведь все равно возрожусь?

– Ага. Если в начале вы все этого могли не знать, то теперь же знаете. Так почему ты еще в таком виде? Принцип ведь ясен. Оставишь наспех нацарапанные мемуары о днях в Ковчеге, опишешь ключевые моменты – кого любишь и за что, кого ненавидишь и почему – и можно стреляться. Ты только без обид, Оран, лады? Я действительно не понимаю… ведь тут явно не простая болячка, что лечится однократным приемом бубенчиков Мидира…

– Чего-чего? Это рецепт такой? Действующий? – в голосе монстра зазвучала надежда.

Чертыхнувшись, я покачал головой:

– Я к слову. Тут реально что-то больше похожее на проклятье. Аспирином не вылечить.

– Не вылечить – согласился Оран – Я пробовал. Мы уже кучу лекарств и снадобий от балды на мне перепробовали.

Сгорбившись под толстой накидкой, постоянно шелестя, мерцая красными глазами, он реально пугал – на каком-то детском подсознательном уровне. Наверное, именно такую «бабайку» я представлял себе в детстве.

– Так почему ты еще жив? – повторил я свой вопрос – Учитывая главное качество фей, что мне известно… я бы предпочел умереть, наверное. Хотя это сказки…

– А какое у них главное качество?

– Обидчивость – мрачно произнес я – Во множестве старых фольклорных легенд, что я перечитал за свою жизнь, да и в сказках тоже, постоянно упоминается лютая их обидчивость и злопамятность.

– Фею то я сглотнул… уже не обидится.

– А ее родственники? – задумчиво спросил я и под навесом стало тихо – не считая шума становящегося все холоднее ливня и шелеста под накидкой. Тряхнув головой, я успокаивающе улыбнулся – Ну?

– Почему не расшиб себе голову о камень? – вздохнул монстр и повторил глубокую затяжку. Запахло паленым хитином или чем-то подобным – Причин несколько и все они для меня важны. Только без смеха, ладно?