и поблагодарила всех богов разом за полумрак и за отпущенную мне передышку. После того, как я немного успокоилась, будет гораздо проще держать лицо.

А мне так хотелось, чтобы я вышла из этой ситуации достойно. Очень-очень хотелось!

Потому один прерывистый вдох, зажмуривание до мушек перед глазами и длинный выдох.

И я повернулась к Тарису.

— Не кричи, пожалуйста. Сбиваешь с формулы.

О какая я! Были бы силы — восхитилась бы!

— Формулы? Какие, к демонам, формулы?! — Он порывисто подошел ко мне и, стянув с шеи широкий шарф, закутал меня в него, не обращая внимания на сопротивление.

— Обычные, согревающие, — ответила я и потянула за шерстяную ткань. — Так что это не обязательно, забери обратно. А то сам заболеешь.

— Хелли… с тобой все в порядке? — Он прижал ладонь к моему лбу. — Горячий и весь в испарине.

— Это потому что не рассчитала градус нагрева. Сейчас поправлю…

Я высвободилась из его рук и отступила в сторону, стараясь не смотреть на парня. Получалось все равно плохо. Взгляд цеплял вместо заклинаний его изящный профиль, темные сейчас глаза и сжатые губы.

Но, к чести герцога Таргского, он позволил мне закончить мою задачу и уже потом начал выяснять отношения.

— Зачем ты убежала?

Я посмотрела на него даже слегка озадаченно.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

И лицо такое решительное, с самым непробиваемым, упрямым выражением.

— Тарис, ты и Натан несли какую-то редкостную ерунду и зачем-то впутывали в нее меня. Еще и не на потеху толпе, как обычно, о нет! Вы захотели почесать самолюбие на глазах у старшей родственницы! Я без понятия, о чем думал этот шут гороховый, но ты? Ты-то куда? И зачем?

Несколько секунд он смотрел мне в глаза, а потом ядовито усмехнулся и переспросил:

— Вот, значит, как? Почесать самолюбие, это так теперь называется? А я-то почему-то считал, что этим заявляю всему миру, что я готов биться за нас. За тебя. Действительно готов!

— А меня ты спросил? — эхом откликнулась я, с болью глядя в его глаза. — И бьются за кого-то, Тарис, когда уже уверены в ответе. А не выходят на новый уровень способов получения недоступной игрушки. Ты вообще помешался? С ума сошел? Ты герцог!!! Герцог! Аристократ первой линии. Древний род, голубая кровь, селекционная магия. Порода. А я девица из деревни. Я училась в ПТУ. Месяц назад тебя перекашивало от моей речи. Два месяца назад ты не мог смотреть на меня и не морщиться. И сейчас неземная любовь, да? Действительно она? Так вот как оно выглядит! Ни логики, ни смысла, ничего! Никогда бы без пояснений не поняла, что вот оно — то чувство, которое все ждут!

Слова срывались с губ одно за другим. Все-все, что были в моей голове. Все страхи, все сомнения, весь испуг. Все нежелание меняться и принимать другой мир. Потому что Тарис Тарг и все, что он олицетворял, действительно было для меня другим миром.

Чуждым и далеким. Пугающим даже с расстояния.

Мне не нравились его законы, его порядки и его обитатели.

Кроме одного человека. Одного единственного человека, в чьем присутствии сбивается сердце и дыхание.

Но я никогда ему про это не скажу.

А Тарис сверкал глазами, что искрили от силы, которую маги всегда хуже контролировали на эмоциях, и в синих глазах вспыхивало все больше и больше искр. Снежинки, кружась, оседали на его темные волосы, на широкие плечи, покрытые лишь одной рубашкой.

Замерзнет же. Надо и ему наколдова…

Ничего додумать или сделать я не успела. Тарис коротко рыкнул, и рывком притянул меня к себе, дернув за кончики шарфа, в который сам же кутал минуту назад. Я с писком налетела на широкую грудь парня и уперлась в нее ладонями.

— Что ты делаешь?!

Одна рука скользнула мне в волосы, растрепав прическу и не позволяя отвернуться. Мы замерли буквально в ладони друг от друга. Взгляды встретились, дыхание перемешивалось, и от каждого произнесенного Тарисом слова, я вздрагивала.

— Какая же ты…. невыносимая. Непробиваемая. Словно об дерево бъешься, в попытках объяснить, показать, достучаться!

— Что именно?

— Все! Что я… боги, это нереально. Про это невозможно сказать вслух.

— Тогда спой, — едко ответила я, вырываясь из хватки внезапно поехавшего крышечкой парня. — Или станцуй. Даже написать на лантуанском можешь, я пойму, не зря же столько учила!

— Да замолкни ты наконец! — прорычал герцог, прижимаясь лбом к моему лбу и не позволяя отвернуться, отвести взгляд… сделать хоть один — пусть ментальный — шаг от него.

— А то что, заткнешь?!

— Заткну, — спокойно согласился Тарис. И впился поцелуем в мои губы.

Меня словно молнией ударило. Электричество, магия, волшебство текло по венам и управляло мной. Я одновременно сопротивлялась, всеми силами стараясь вывернуться, и прижималась ближе, пытаясь не упустить ни единого мгновения этого прикосновения.

Я не жалела его. Пыталась врезать коленом, удалить под ребра, приложить чистой силой. Я билась на полном серьезе, понимая, что если вся моя суть не будет посвящена сейчас этому, то я просто сползу к его ногам. Побежденная.

Но не получалось. Все мои попытки пролетали мимо. Он был каменно твердый, и все физические воздействия — что медведю дробина. А заклинания он просто небрежно отпинывал и отбрасывал в сторону.

Снег шипел, пар поднимался, и вокруг рассыпались искры.

Он не жалел меня. Целовал так, словно наконец-то дорвался до безмерно желанного источника, о котором грезил последние месяцы. Кусал губы, сразу зализывая их языком, откровенно погружал его в мой рот, позволяя ощутить всю страсть.

Толкнул назад, к стене, шагнул сам и поймал мои взметнувшиеся руки, поцеловал каждую, а после положил их себе на плечи. Коснулся губ вторым коротким, жалящим поцелуем, сразу же чуть отстранился, потерся виском о висок и с тихим, мучительным стоном попросил: