Он высадил меня у задних ворот, и я немедленно отправился в гостевой дом. Фэй была уже там, ожидая на крыльце с выражением беспокойства на прекрасном лице. Она вскочила, перескакивая через ступеньки, сбежала по лестнице и повисла на мне, крепко цепляясь за мою грудь и покрывая лицо поцелуями. Я обнял ее и вдохнул успокаивающий аромат ванили и лаванды. Уткнувшись лицом ей в шею, я крепко сжал ее, расслабившись, когда руки начали гладить меня по спине.

– Ты в порядке, детка? – спросила она.

Я поднял голову.

– Теперь да.

Я улыбнулся, а она взяла меня за руку, увлекая в дом. Фэй спросила, что произошло, и я рассказал обо всех событиях в участке. Все то время, что она обнимала меня, целовала мои щеки и успокаивающе гладила по рукам, я был счастлив, несмотря на трудное положение, в котором находился. Мне никогда не было так хорошо ни с одной девушкой, никогда раньше я не чувствовал себя так сильно любимым. Она пробуждала мою более мягкую сторону.

– Хорошо, – сказала Фэй, когда я закончил говорить. – Обо всем по порядку. – Подогнув ноги под себя, она села, глядя мне в лицо. – Ты собираешься рассказать родителям?

Я потер виски, когда боль пронзила мою голову.

– Я думал об этом по дороге домой. У меня нет выбора, придется рассказать им. Есть вероятность, что это выйдет наружу, и я не хочу, чтобы они узнали о случившемся из газет.

Она кивнула.

– Думаю, ты прав. Я пойду с тобой, если захочешь.

Я ущипнул ее за нос.

– Ну да. Кто бы сомневался.

Вдруг ее лицо исказилось гневом, и неприкрытая злость мелькнула в глазах.

– Что мы теперь будем делать с Эддисон?

Вытянувшись, я наклонился, и наши колени соприкоснулись.

– Мы не будем делать ничего. На данный момент.

Она открыла рот, чтобы возразить, но я прижал палец к ее губам.

– Фэй, она опасна. Непредсказуема. Кроме очевидного вопроса безопасности, если кто-то из нас окажется рядом с ней, она может обернуть это себе на пользу. Дэн тут прав. Пусть его частный сыщик роет, и будем надеяться, что полиция не предъявит мне обвинения, когда криминалисты исследуют оружие. Как бы ни тяжело это признавать, – а это было действительно так, потому что мне хочется отправиться домой к Эддисон и душить ее, пока она во всем не сознается, – я не могу рисковать и ввязываться в еще большее дерьмо. – Я обнял ее одной рукой за шею. – К тебе это тоже относится.

Фэй нахмурилась, и я понял, что это значит.

– Тебе придется пообещать мне. Я боюсь, что она может причинить тебе вред. Ты должна согласиться ничего не предпринимать, иначе я с ума сойду от беспокойства.

Выражение ее лица смягчилось.

– Неправильно сидеть сложа руки и ничего делать.

Я вздохнул, притянув ее к себе.

– Поверь мне, я понимаю. Но нам следует позволить специалистам выполнять свою работу.

Дальнейшее обсуждение прервалось, когда я преодолел расстояние между нами, и наши губы слились. Метод номер один среди моих техник отвлечения внимания сработал. По мере того как поцелуи становились все более напористыми, Фэй задрала мою рубашку, и я не стал возражать. Мы быстро разделись, и я на руках отнес ее к мохнатому ковру у камина.

– Уверен, что хочешь этого? – Ее ладонь лежала на моей груди. – Я не собираюсь пользоваться твоим состоянием.

Я откинул голову и расхохотался.

– Детка, я не могу даже представить сценарий, при котором подобное могло бы случиться. Не стесняйся пользоваться мной, когда тебе только захочется. – Я подмигнул, и она подозрительно прищурилась.

– Любимая, – я наклонился вперед, запечатлев голодный поцелуй на ее губах, – мне необходимо забыться в тебе. – И кончиком пальца нарисовал круги у нее животе, мысленно победно взметнув кулак в воздух, когда она затрепетала от моих прикосновений. – Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, чтобы помочь мне.

– Что ж, – обольстительно улыбнулась она, протянув руку, чтобы схватить меня, – если ты так говоришь, то нельзя отказываться, не так ли? – Ее губы дрогнули в озорной улыбке, и я, лаская ее, провел языком вдоль шеи. Она затрепетала, и, когда горящие желанием глаза встретились с моими, я окончательно потерял контроль над собой, впившись в ее губы голодным пожирающим поцелуем.

Кай был на грани нервного срыва, пока мы сидели в кабинете Джеймса, ожидая Алекс. Он притопывал ногой под столом и тревожно барабанил пальцами по ручке кресла. Я потянулась к нему и ободряюще сжала руку. Джеймс смотрел на нас тревожно-внимательным взглядом.

В комнату с деловым видом вошла Алекс. Она присела на край стола, рядом со своим отдельно проживающим мужем.

– Простите за опоздание. Вы хотели поговорить с нами? – Нечто похожее на надежду, теплилось в ее глазах. Я знала, что пропасть, образовавшаяся между ней и Каем, очень травмировала, но если она думала, что сегодняшняя беседа поможет наладить отношения, то ее ожидало разочарование. Это могло только усилить чувство вины.

– Кайлер? – склонила Алекс голову, ожидая ответа.

Я приняла решение. Поднявшись, я присела к нему на колени, обвив руками за шею и погладила по лицу.

– Ты сможешь это сделать. Все в порядке. Просто расскажи им, как рассказал мне.

– Кайлер, пожалуйста, – сказал Джеймс, – ты пугаешь меня.

Кай посмотрел на меня, и выражение его глаз потрясало. В этот момент я могла представить, как он выглядел в десять лет. Уязвимый, ошарашенный и так отчаянно нуждавшийся в защите. Я взяла его руки и крепко прижала к себе.

– Положись на меня. Ты справишься, – ободряюще кивнула я.

Он прочистил горло, повернувшись лицом к своим родителям.

– Я должен кое-что рассказать вам. То, что случилось очень давно и о чем я никогда не говорил. Сейчас вам следует это знать.

Его грудь заметно вздымалась, и я чувствовала страх Кайлера как свой собственный.

– Помните скандал на Аксбриджской трассе, когда мне было десять?

Алекс слегка нахмурилась, а на лице Джеймса появилось мгновенное понимание.

– Боже мой, – проговорил он, ссутулившись над столом и прикрыв рот рукой. Лицо Алекс стало мертвенно-бледным.

Я сжала плечо Кая. Его глаза пронзили меня, а я послала ему успокаивающий взгляд.

– Тот человек надругался и надо мной, – тихо признался он.

Слезы душили Алекс, она упала на колени перед ним.

– Нет, дорогой! О нет!

– Сын, мне так жаль. – Джеймс выглядел постаревшим на двадцать лет за последние двадцать секунд.

– Почему же ты не сказал ничего, когда мы спрашивали? – воскликнула Алекс. Слезы рекой текли по ее щекам.