белом плаще и верхом на лошади, но безуспешно. Казалось, армия пришла одна, без иномирной волшебницы, что охотилась за мной на обоих континентах и жаждала заполучить камень рун.

— Может, ее тут нет? — спросила Витати.

Я только напряженно молчал, продолжая всматриваться в ровные ряды гохринвийцев.

Бойцы Гатиса, что вернулись к клану, передали послание. Я буквально увидел, как строй кочевников встал на месте, будто у невидимой линии — две тысячи футов от того места, где начинался внешний контур нашей гигантской печати. Весьма точный расчет. Если орда сорвется в галоп и, размахивая саблями, врубится в пехотный строй противника, самая рубка придется как раз на то место, где размещалась малая, пропитанная нашей с Витати кровью печать.

— Я не вижу ее, — ответил я винефику, — я не понимаю…

Вдруг от строя гохринвийцев отделилась одинокая фигура, что направилась в центр поля, полностью игнорируя армию кочевников, что готовилась сейчас к атаке.

В вальяжных движениях я сразу же узнал Геору. Колдунья шла к тому месту, где была закопана печать. Не доходя до точки двадцать футов, магичка остановилась, достала из ножен длинный меч и сделала короткий взмах. Земля по направлению движения клинка взмыла в воздух, будто взорванная изнутри режущими щитами. Мы же из своего укрытия могли только бессильно наблюдать, как наш план летит псу под хвост.

— И это всё?! — прогремело по степи.

Голос был глубокий, какой-то потусторонний, но исходил он от той самой фигуры с мечом в руке.

Сейчас, когда между нами было не такое и огромное расстояние, я мог разглядеть Геору получше.

От плаща колдунья избавилась, оставшись в каком-то странном сером костюме, отдаленно похожим на костюм Трибунального Истигатора, который я видел на Осиоре. Волосы Георы были собраны в тугую косу, а в руке она с какой-то непонятной легкостью сжимала полуторный меч, держала его так, будто бы он совсем ничего не весит.

— И это всё?! — повторила свой клич Геора, глядя по сторонам.

Она искала меня, чуяла, но так как поле было по капле пропитано моей кровью по всему внешнему контуру, не могла понять, откуда идет основной поток силы. От этого и бесилась.

Вот, Георе надоело ждать и, закинув меч в ножны за спиной, она повернулась спиной к орде и зашагала назад, к строю гохринвийцев.

Я же наблюдал за ней, как зачарованный, боясь лишний раз вдохнуть и пошевелиться. Впрочем, такой же эффект фигура Георы оказала и на весь остальной наш отряд, в том числе и на Витати.

— И что теперь? — спросила винефик, с тревогой глядя на воинов родного клана.

От орды уже отделились фланговые отряды, что должны были напрягать оборону гохринвийцев стрельбой из луков, сковывая попутно конницу противника, а это означало, что и основная масса воинов скоро пойдет в атаку.

Я закрыл глаза и вместо ответа погрузился в магические потоки. Геора допустила огромную ошибку. Да, она разрушила печать, но не сожгла кровь. Нашла магический конструкт, но не поняла его сути. Тот пятачок в поле — все еще полон силы, а значит, к нему надо просто поднести искру, чтобы вспыхнул магический пожар. Я посмотрел на воинов, что приставил к нам Гатис. Четыре человека… Капля в море мечей и копий, что вот-вот хлынет вперед.

— Надо подойти ближе, и тогда я смогу открыть разлом обычной фиолетовой печатью… — начал я. — Надо только дождаться начала боя, чтобы скрыть свои перемещения от Георы.

Витати тут же поднялась на ноги и двинула к лошадям. Сказано — сделано. План понятный, простой и вполне выполнимый. Пусть и еще более безумный, чем прежний. Но самое сложное было — наблюдать за тем, как келандцы идут в бой.

Бесполезная, бессмысленная атака. Дождавшись звука рога, всадники клана Тати сорвались с места и ринулись вперед, на пехотный строй гохринвийцев. Я уже думал, они врубятся на полном ходу, но за полсотни футов он ощерившихся копьями солдат, кочевники отвернули, а на строй пехоты посыпался дождь из коротких, с тяжелыми наконечниками стрел.

Над строем противника вспыхнули оранжевые печати, а в следующий миг тут и там поднялись щиты Ур, прикрывающие пехоту от стрел кочевников. Геора привела с собой колдунов. Не меньше десяти человек, если судить по числу замеченных печатей. Хотя, вполне возможно, другие колдуны просто ждали своей очереди.

Все это продолжалось не меньше четверти часа, прежде чем нервы Тати не сдали, и Верховный Шаз не скомандовал лобовую атаку. Затрубил рог, раскатисто воя по всей степи, после чего всадники клана вернулись на исходную позицию, чтобы построиться в линию, стремя к стремени.

Гохринвийцы же, не теряя времени, перешли из обороны сначала на шаг, а потом — и на легкий бег трусцой, чтобы как можно больше сократить дистанцию между собой и конницей к моменту столкновения, не дать кочевникам пространства для маневра и разгона. А с места кони кочевников уже не рванут — утомленные переходом и скачкой последние пятнадцать минут, животные нуждались в короткой передышке и плавном, постепенном разбеге.

Я же запрыгнул в седло и приготовился колдовать. Полог отвода глаз — должен помочь. Подобраться к правому флангу гохринвийцев, и оттуда потянуться к разрушенной печати. Даже отсюда, с расстояния в сотни футов, я ощущал силу, которую испускало то место. Нужна только печать…

— Витати, — сказал я, когда девушка подошла к своему коню и приготовилась запрыгнуть в седло, — нет, ты остается здесь.

— В смысле?! — с угрозой в голосе спросила винефик. — Рей, ты…

На лице винефика было написано все, что она думает о любых указаниях касательно того, что она может или не может делать. Особенно, с моей стороны.

— Ты должна остаться тут, потому что тебе закрывать разлом, — ответил я. — Если ты поймаешь стрелу или мы попадем в рубку после того, как я наложу печать призыва… Это будет огромная беда.

Я одновременно и нагло лгал, и говорил чистую правду. Я не хотел, чтобы винефик шла со мной и совала голову в самое пекло, просто не хотел. Но в тоже время я был абсолютно прав в том, что Витати сейчас следовало беречь, как самого ценного мага на этом поле. Ее Пустота была не так сильна, как моя, но вместе с силой руны Вун у нее хватит мощи, чтобы закрыть разрыв в ткани мироздания.

Главное не дрогнуть. Не моргнуть, не посмотреть как-то не так. Только боевая необходимость, и