то она не столь заметна. Борис Михайлович — один из младших воевод, он, несомненно, должен активно действовать, но действия его никак не отражаются в источниках. Однако о событиях, учивших его искусству побеждать, стоит рассказать подробнее.

Итак, за семь верст от Тулы, на реке Вороньей, был бой: мятежники вновь пытались контратаковать. Остановить царскую армию на речном рубеже — богатая идея, но после Восьмы у болотниковцев стало намного меньше людей, а государь вывел в поле намного больше.

Исход сражения, кажется, был предрешен до его начала: «Пешие воровские люди стояли подле речки в крепостях, а речка топка и грязна и по речке крепости, леса. И об речке воровские люди многое время билися и милостию Божиею московские люди воровских людей от речки отбили и за речку Воронью во многих местах сотни передовые [лю]ди перешли, и бояре и воеводы со всеми полки перешли ж, и воровских людей учали топтать до города до Тулы, и многих побили и живых поимали, а пехоту многую ж побили и поимали. И воровские люди прибежали в город, а московские люди гнали их до городовых ворот» — так сообщает летопись. Здесь такого сопротивления, как на Восьме, болотниковцы уже оказать не могли, их просто опрокинули, хотя те «много бились». Бесполезно. Сила солому ломит.

Армия царя Василия Ивановича осадила Тулу.

Лыков дрался на Вороньей, осаждал Тулу вместе со всей ратью государевой, но, как уже говорилось, из общего строя никак не выделился.

Осенью 1607 года мятежники, осажденные в Туле, сдались. Но на Москву надвигалась новая напасть: армия Лжедмитрия II, сильная тем, что значительную ее часть составляли польские авантюристы, воины по рождению. Царь выдвинул под Брянск, навстречу новому самозванцу, полевое соединение с тремя воеводами во главе: князьями Иваном Куракиным (командующий), Борисом Лыковым и Василием Мосальским. На сей раз царские военачальники действовали удачно: по свидетельству документов того времени «вор (Лжедмитрий II. — Д. В.) от Брянска отошел на Орел»{130}. Иначе говоря, Куракин с Лыковым и Мосальским отбросили противника.

Жаль, дальше дела пошли намного хуже, ушло мгновение славного начала. Из Москвы прибыл царский брат Дмитрий, чтобы возглавить бóльшую армию, получившую, как видно, приказ не отогнать, а разгромить нового самозванца. Князь Дмитрий Иванович Шуйский был катастрофически плох как полководец, нерешителен и малоопытен в воинских делах. Несколько более опытный Лыков состоял тогда у него во вторых воеводах Большого полка, то есть, по обычаям Московского царства, менее знатный, но более сведущий в тактических вопросах полководец осуществлял подстраховку полководца более знатного, но лишенного тактических навыков и дарований{131}. Артиллерией у них командовал человек, не входящий в число аристократов, но военным талантом пожалованный, кажется, от самого Господа Бога, — Григорий Леонтьевич Валуев. Князь Лыков еще тогда заприметил его и впоследствии неоднократно делал так, чтобы этот даровитый военачальник оказывался рядом с ним, в товарищах и помощниках. Валуев, вроде бы незаметный на фоне великих полководцев Смуты, достоин отдельной книги, посвященной только ему: это чуть ли не самый результативный русский военачальник начала XVII столетия[40].

Армия Шуйского и Лыкова выбросила авангарды далеко вперед, и те имели успех в бою с легкими отрядами противника. Но под Болховом, когда столкнулись основные силы двух воинств, царские полки потерпели поражение. Часть ратников изменила, другие заколебались. Командование, после долгого боя, опасаясь большей измены, велело отступать. Обошлось без больших потерь, однако нового самозванца у Болхова не остановили.

Бориса Лыкова в поражении не винили, во всяком случае, источники ни о чем подобном не сообщают.

Зато следующее столкновение с врагом принесло ему опыт большой победы.

1608 год привел в стан противников Василия Шуйского одного блистательного польского авантюриста — полковника Александра Юзефа Лисовского, умевшего о своих победах, перемежавшихся с поражениями, рассказать, привирая, так, что его боевые действия в России выглядели как круиз по провинциальным курортам: бои с нелепыми московитами, воинский талант, блеск, триумфы, добыча…

Реальность выглядела иначе. В июне 1608 года царские воеводы разбили хвастуна Лисовского, и в этом деле Борис Михайлович участвовал как первый воевода Передового полка в большом полевом соединении. Имеет смысл привести выдержку из текста источника: «Лисовской с черкасами (малороссийскими казаками. — Д. В.) и… с литовскими людьми, и с воры украинных городов[41] со многими людьми пошол под Москву к вору (Лжедмитрию II, стоявшему под Москвой. — Д. В.). И царь Василей послал на Лисовского бояр и воевод по Коломенской дороге на три полки: в Большом полку боярин князь Иван Семенович Куракин да Григорей Сулемша Григорьев сын Пушкин, в Передовом полку боярин князь Борис Михайлович Лыков да князь Григорей княж Костянтинов сын Волконской, в Сторожевом полку Василей Иванович Бутурлин да князь Федор Мерин княж Иванов сын Волконской… И тогды бояре и воеводы Лисовского и воров побили и языки многие поимали»{132}.

Очень просто и обыденно, безо всяких литературных ухищрений: разгромили Лисовского, захватили множество пленников, не дали армии Лжедмитрия II пополниться новыми бойцами.

К этой картине стоит добавить данные одного источника, о достоверности которых можно спорить, но, весьма возможно, они более полно отражают картину сражения, и выходит, что Лыков в этой битве был главным творцом победы. Итак, именно Борис Михайлович атаковал противника, в то время как «…Болшой полк князь Иван Куракин да Сторожевой полк Василей Бутурлин стояли… блюдяся, чаяли того, что Лисовской побежал для обманки, а ведет Лыкова на люди»{133}. Иначе говоря, два прочих полка всего лишь подстраховывали атаку людей Бориса Михайловича, решившую исход дела.

Сражение это, произошедшее на Медвежьем броде через Москву-реку, шло весь день. Оно имело для противника тяжелые последствия. Лисовский вывез из Коломны артиллерию и огромный обоз с добычей. Когда царские ратники стремительно атаковали его, он, отягощенный ценным имуществом, не сумел, как обычно делал, выиграть бой быстрым маневром. Более того, утратил и захваченные пушки, и возы с ценностями, включая запас вин и денежную казну. Лжедмитрий II в час страшных испытаний для Москвы не получил в свое распоряжение коломенской артиллерии…

Мало того, Лисовский потерял важных пленников, которых мог использовать как заложников или для выкупа: летопись сообщает, что у него отбили «владыку Коломенского и боярина князя Владимира Тимофеевича [Долгорукова], и протопопа зарайской церкви Николы».

Превосходный итог!

Лыков к тому времени должен считаться уже весьма опытным полководцем, прошедшим через целый ряд сражений. Битвы на Восьме и у Медвежьего брода — крупные, значимые политически, конечно, украшали его биографию. Но доселе он ни одного боя не выиграл, командуя полевым соединением, именно командуя, а не являясь одним из младших воевод такого соединения.

До этого дойдет позднее.

А пока главная роль в жизни Бориса Михайловича — участие в обороне Москвы от полчищ Лжедмитрия II, укрепившихся