зачитав выдвинутое ему обвинение, что они с Анной вместе смеялись над слабыми мужскими способностями короля. Однако в любом случае все 26 пэров признали их виновными. Дядя Анны герцог Норфолк объявил приговор: Анну сжечь или обезглавить по желанию короля. Через два дня пятерых мужчин казнили, а брак Анны признали недействительным.

19 мая сама Анна Болейн пошла на плаху. В те мучительные дни в Тауэре она рыдала, что ее судьба убьет ее мать, ее родную мать, которая не играла существенной роли в жизни Анны. Однако во всех других отношениях она, казалось, как докладывал лейтенант Тауэра, «находила радость» в смерти.

Почему Анне Болейн пришлось умереть? В то время само собой разумеющимся предположением являлось, что она была виновна в преступлениях, в которых ее обвинили. Как написал некий Джон Хасси, «если все книги и хроники… написанные против женщин… со времен Адама и Евы говорят о том же, то, я думаю, это поистине ничто в сравнении с тем, что совершила королева Анна». Однако архиепископ Кранмер, по рассказам шотландского реформатора Алеса, шагая на рассвете по садам Ламбетского дворца перед казнью Анны, заявлял: «Она, которая была королевой Англии на земле, сегодня станет королевой в Царствии Небесном».

Одна теория, естественно, поддерживает точку зрения, согласно которой Анна была виновна в нарушении супружеской верности, пусть и не совсем так, как ей вменяли. Однако у этой позиции немного приверженцев, тем более что в деталях обвинений много очевидных погрешностей, как, например, тот факт, что зачастую в указанные даты Анна и ее предполагаемые любовники даже не находились в одном месте. Вероятно, также и потому, что Анна неоднократно заявляла о своей невиновности перед лицом смерти, «угрожая своей душе осуждением на вечные муки».

Анна Болейн сама говорила, что «существуют другие причины, по которым ее приговорили, а не голословные обвинения». Вторая, гораздо более убедительная теория, предполагает, что виновником гибели Анны был ее былой союзник Томас Кромвель. Вполне правдоподобно, что, когда союз Кромвеля и Анны распался, он начал опасаться за свою безопасность, если она останется королевой; к тому же он, как и многие другие, считал, что именно Анна спровоцировала опалу Вулси.

Тем не менее другая теория представляет Кромвеля орудием его господина Генриха VIII, который (либо искренне веря в виновность Анны, либо с циничной жестокостью просто ища предлог, чтобы избавиться от нее) приказал Кромвелю обосновать дело. Генрих объявил о своей помолвке с Джейн Сеймур на следующий день после смерти Анны и женился с неподобающей поспешностью. Даже Шапюи 18 мая отметил раздражение общества тем, что король был так счастлив «сразу после ареста прелюбодейки». Здесь, по существу, кроется большая проблема для историков этого периода: Генрих предстает либо как дурак, либо как чудовище.

Наверное, есть и четвертая, компромиссная позиция, допускающая долю недопонимания (скорее самообмана, чем обмана третьей стороной) в реакции английского короля. Возможно, Анна умерла за идею; не за идею Реформации, а за старинный идеал куртуазной любви. Игра, которой она училась при европейских королевских дворах, позволяла (даже предполагала) некоторую свободу обращения с окружающими мужчинами. Этой игрой она поначалу очаровала Генриха, но так и не поняла, когда в эту игру нельзя играть.

По своему рождению Анна Болейн не относилась к важным игрокам в той другой игре, в игре королев. Она была вышедшей в королевы пешкой, которая сама завоевала себе право двигаться со свободой королевы. Она узнала, что эта свобода тоже имеет определенные ограничения, но так было и с другими женщинами, более высокого происхождения, чем она. Екатерина Арагонская родилась, чтобы стать королевой, правление ее матери, казалось, было образцом для женщин всего столетия. Тем не менее она тоже страдала от реального страха за свою жизнь и умирала в положении, которое показалось бы ей невозможным в лучшие ее годы.

Если Анна во многих отношениях была бунтаркой, то Екатерина в течение своего замужества всегда играла по правилами и преступила их, только отказавшись спокойно развестись. Однако ее судьба, как и судьба Анны, показала, насколько зависима была женская власть и женская честь в первой половине XVI столетия. Они зависели от воли мужчины, от собственного тела, его плодовитости или сексуальности, беззащитны перед изменами – в разных смыслах этого слова.

Выход Анны Болейн в королевы показал не только возможности этой роли, но и ее предельную уязвимость. На шахматной доске королева приобрела новые возможности, но в конечном итоге главное значение по-прежнему имел король. В последующие годы святая Тереза Авильская в книге «Путь совершенства» будет использовать шахматную королеву в качестве примера смирения из-за ее служения своему королю.

В эти десятилетия несколько женщин имели большую власть. Однако за единственным исключением в лице Изабеллы Кастильской, все правили на особых условиях: во временное отсутствие или при неспособности сына, племянника, супруга или брата. Это обстоятельство облегчало женщинам правление. Во второй половине XVI века новое поколение монархов женского пола (правящих королев, а не регентов) окажется перед новыми вызовами, отличающимися от прежних не только количественно, но и качественно.

В Англии теперь обеих дочерей Генриха VIII объявили незаконнорожденными по Второму акту о престолонаследии. Такими же незаконнорожденными, как и сын Бесси Блаунт Ричмонд. Шапюи доложил, что вполне может появиться решение о превосходстве внебрачного сына над внебрачной дочерью. Однако 23 июля Ричмонд умер[53].

Какими бы «незаконнорожденными» они теперь ни стали, время не оставит в безвестности сестер Тюдор Марию и Елизавету. Они привнесут во вторую половину XVI века и соперничество своих матерей, и их духовное наследие, поскольку религиозный раскол в стране продолжал усугубляться.

Франция тоже в летние месяцы 1536 года потеряла своего дофина, наследника французского трона. Современники подозревали, явно без всяких оснований, что его отравил император; под подозрение попала и Екатерина Медичи, к тому же слуга, подозреваемый в совершении отравления, был итальянцем, приехавшим во Францию в составе ее свиты. Смерть дофина сделала новым престолонаследником второго сына Франциска Генриха, и Екатерина Медичи, прежде никому не интересная жена всего лишь младшего сына, теперь превратилась в будущую королеву Франции. Действительно, новое поколение было на подходе.

Часть IV

1537–1553 гг

Синьор Гаспаро не найдет мне замечательного мужчину, у которого я не обнаружу жену, дочь или сестру равных с ним достоинств, а то и более значительных.

Бальдассаре Кастильоне «Придворный»

26

Дочери в опасности

Англия, Шотландия, 1537–1543 гг.

Середина XVI века – своеобразный перерыв в истории влиятельных королев и регентш. По всей Франции, Испании и в Англии женщины снова заняли свое традиционное место рядом с могущественным мужчиной. Однако было два значительных исключения: Шотландия и Нидерланды. Случайно или нет, но это происходило на территориях, где в эти десятилетия особенно ожесточенно шло сражение