«Если ты так уверен, как насчет 20 крон на эту игру? Ты готов рискнуть?»

«Конечно! Это ставка!»

Пятничная игра между сборными США и СССР началась сразу после 23:00 по шведскому времени. Мы с Сюзаной снова смотрели игру, сидя на моей кровати. Не было сюрпризом, когда советы забили первый гол в середине первого периода. Я был в восторге пять минут спустя, когда Марк Павелич передал шайбу Баззу Шнайдеру, который забил, чтобы сравнять счет 1:1. Недолго думая, российская команда снова вышла вперед, забив гол на отметке 17:34 первого периода.

К счастью, Джим Крейг, вратарь сборной США, с этого момента улучшил свою игру и стоял на высоте. Его усилия окупились, когда Марк Джонсон проскочил между двумя русскими, схватил свободную шайбу и забросил ее мимо пикирующего Третьяка, когда до конца периода оставалась всего одна секунда! Судьям потребовалось некоторое время, чтобы определить, что гол был забит до истечения времени, но в итоге гол был засчитан.

Я был уверен в том, как Джим Крейг играет в воротах, и смело предложил удвоить ставку. Сюзана быстро согласилась.

«Да ладно, ты просто отдашь свои деньги!» — рассмеялась она.

«Ничья 2:2!» — запротестовал я.

«Конечно, но Третьяк — лучший вратарь в мире!» — заметила Сюзана. «Он только один раз пропустил больше двух шайб, и то против Канады».

Я смеялся, когда начался второй период и Третьяка вывели и заменили на Владимира Мышкина. Сюзана горько пожаловалась.

«О чем думает Тихонов?!» — ворчала она. «Он не может убрать Третьяка!».

«Теперь чувствуешь себя менее уверенно в своей ставке?» — поддразнил я.

«Нет, просто удивляюсь, как русский тренер может быть таким глупым!»

Во втором периоде Советский Союз просто задавил США, забив чуть больше чем за две минуты, а затем забрасывая американцев, 18 ударов против 2. Я был уверен, что Джим Крейг не позволит русским забить еще раз. Даже при односторонней игре он отлично держался в воротах. Проблема была в том, чтобы забить, даже против Мышкина. И если Советы будут контролировать игру так, как они это делали во втором периоде, забить даже одну шайбу будет непросто, не говоря уже о двух.

Когда второй период закончился, Сюзана снова была уверена в себе.

«Хочешь удвоить ставку еще раз? 80 крон?» — спросила она с уверенной ухмылкой.

«Сделать ставку при счете 2:2 — это одно дело, но когда 3:2 в пользу СССР? Нет, мне придется получить какой-то коэффициент, чтобы снова удвоить ставку. Ты выглядишь уверенной в себе, несмотря на то, что расстроилась, когда убрали Третьяка».

«Я уверена. Поэтому я и предложила удвоение!».

«Да, но давай, это не очень хорошая ставка для меня».

Она улыбнулась и кивнула: «Русские выиграют, я уверена в этом. Я настолько в этом уверена, что готова к ставке 80 крон или лягу с тобой в постель после матча!».

Я был уверен, что она шутит, но решил подыграть. Все равно шансы были невелики, но 80 крон — это всего лишь около 20 долларов, и шутка стоила того. Я за честный спорт и заплатил бы, если бы СССР выиграл, как я ожидал.

«Вот это ставка!» — усмехнулся я. «Я был бы полным идиотом, если бы не принял ее! Ты в деле!»

В 6:47 3-го периода США вышли в большинстве после советского штрафа за задержку клюшкой. Как раз в тот момент, когда игра в большинстве должна была закончиться, Джек О’Каллахан пронесся с шайбой по льду, но был сбит с ног Валерием Васильевым. Марк Джонсон подобрал свободную шайбу и забил Мышкину, сравняв счет в матче — 3:3.

«Ну, теперь все выглядит немного иначе! Следующий гол, наверное, будет победным!»

«Это был счастливый гол при игре в большинстве!» — сказала Сюзана. «Русские все еще контролируют игру. Времени еще много!»

Менее чем через две минуты Марк Павелич отдал пас Майку Эрузионе, который был совершенно один в центре площадки. Эрузионе бросил по экранированному Мышкину и шайба влетела в ворота! США были впереди 4:3 за десять минут до конца матча!

«Еще один счастливый гол?» — ухмыльнулся я.

«Вот черт!» — пожаловалась Сюзана. «Это нехорошо, но русские могут вернуться».

Советская команда начала яростную атаку, но Джим Крейг отбивал каждый удар. По мере того, как шли минуты, толпа становилась все громче и громче.

«Я бы сказал, что для тебя это выглядит не очень хорошо!» — ухмыльнулся я.

«Время еще есть!»

Я был удивлен, когда Тихонов не снял вратаря за минуту до конца. Даже при игре пять на пять Советы имели преимущество, нагнетая атаку. Примерно за десять секунд до конца команда США получила контроль над шайбой и очистила зону. Толпа взревела, и когда прозвучал сигнал об окончании игры, команда США высыпала на лед в знак празднования.

«Ну, Сюзана, похоже, ты должна мне 40 крон с пари. Если Швеция не выиграет свою игру сегодня утром, я выиграю и медальный зачет!»

«Что значит 40 крон?» — спросила Сюзана, вставая и стягивая с себя свитер. «Это не было ставкой».

«Я думал, ты шутишь! Я думал, это была шутка!»

«Ты согласился, и я выплачиваю свои ставки!» — заявила Сюзана, начиная расстегивать пуговицы на блузке.

«Стоп!» — настаивал я. «Поговори со мной! Я думал, что это шутка, что это не настоящее пари!»

«Это было пари. Я собираюсь заплатить», — сказала она, снимая блузку.

«Серьезно, — сказал я нервно, — давай поговорим, пока ты не сделала то, о чем можешь пожалеть!»

«Я не буду сожалеть об этом. Ты выиграл честно и справедливо», — сказала она, расстегивая и застегивая джинсы.

«Ты уверена? Ты хочешь сделать это из-за пари?»

«Да, я уверена, но дело не только в пари», — сказала она, спуская джинсы.

«Сюзана! Подожди, пожалуйста. Поговори со мной!»

Она ничего не сказала, расстегнула лифчик и стряхнула его. Затем она спустила трусики и стояла передо мной, обнаженная.

«Боже мой», — задохнулся я. «Ты прекрасна!»

Так оно и было. У нее была фигура во всех нужных местах, с большими, круглыми, упругими грудями, которые слегка опускались, красивыми широкими бедрами, умеренной копной светлых волос на лобке, стройной попкой и красивыми ногами. Ее грудь была не такой большой, как у Келли, но очень близкой по размеру.

«Просто заткнись и снимай свою одежду. Я уже видела тебя раньше!»

Я встал, расстегнул рубашку-поло и стянул ее через голову, затем расстегнул джинсы, расстегнул молнию, стянул их и нижнее белье и вышел