«...Турция, казавшаяся столь близко к полному распадению... сохранила ещё много жизнеспособности и обладает большими военными средствами при могущественной иностранной поддержке.

В отношении тактическом мы не можем всегда вести бой, бросаясь открыто, смело, прямо на противника, даже несравненно превосходного в силах, особенно когда он успел укрепиться. Если будем по-прежнему всегда рассчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость русского солдата, то в короткое время истребим всю нашу великолепную армию.

В отношении же стратегическом, очевидно, нельзя уже надеяться на то, чтобы одним быстрым смелым набегом вперёд за Балканы... произвести панический страх в неприятельском войске и народе и через несколько недель времени под стенами самой столицы его предписать ему мирные условия...

Исправить дело... можно не иначе, как оказавшись на время от предприятий наступательных, до прибытия более сильных подкреплений, стянуть разбросанные силы в небольшое число пунктов, занять выгодные позиции и, где нужно, укрепиться».

Император Александр II самым заинтересованным образом отнёсся к докладной записке военного министра-реформатора. Уже на следующий день после её получения, то есть 22 июля, он послал милютинскую записку великому князю Николаю Николаевичу-Старшему со своей припиской:

«...Заключение его мне кажется совершенно правильно, и потому если ты его тоже разделишь, то необходимо приступить к исполнению немедля и обеспечить себя сильно укреплёнными позициями со всех сторон и в них поджидать подходящих подкреплений, прежде чем помышлять о дальнейшем наступлении.

Александр».

Записка военного министра стала поводом для совещания высшего командного состава Дунайской армии в императорской Главной квартире в первых числах августа. Стоял один вопрос: как действовать Дальше в войне на Балканах? Государю докладывал главнокомандующий:

— Ваше величество, на сегодняшний день главные силы армии составляют три отряда — Западный (45 тысяч человек при 208 орудиях), Южный (почти 49 тысяч человек при 195 орудиях) и Рущукский (56 тысяч человек при 224 орудиях). Передовой отряд генерала Гурко после овладения балканскими перевалами, как известно, по вашему указу расформирован.

— Каким стратегическим резервом мы располагаем на сегодняшний день?

— Десятью тысячами человек.

— Что на подходе к Дунаю?

— Одна пехотная дивизия со своей артиллерией. Десять тысяч штыков.

— Сколько всего сил имеет на сегодня Дунайская армия?

— 268 тысяч человек и чуть более тысячи орудий. Кроме трёх названных отрядов и резерва остальные армейские войска входят в Нижнедунайский и Журжево-Ольтеницкий отряды, гарнизон Никополя, морские команды на Дунае, госпитальная и интендантская служба.

— Имеет ли штаб армии достоверные сведения о неприятеле?

— Да, ваше величество. Эти сведения получены нами на основе допросов пленных, агентурных сведений, информации посольств и других источников.

— Доложите о силах неприятеля, собравшихся против нас в Болгарии.

— Султанская армия в Болгарии на сегодняшний день превысила число в 200 тысяч человек. Орудий у неё насчитывается, по нашим данным, 387 единиц. Подходящие резервы, а они, вероятно, значительны, численно нам неизвестны.

— Что из себя сегодня представляет Западнодунайская армия Осман-паши?

— Её сила определяется в 64 тысячи человек при 108 орудиях. Занимает районы Плевны, Ловчи и Софии. Большая часть этих войск воевала против Черногории и Сербии.

— Что мы имеем перед собой в четырёхугольнике крепостей?

— Восточнодунайскую армию Мехмет Али-паши. Это 99 тысяч человек и 216 орудий.

— А что южнее Балканских гор?

— Южная армия, вернее — корпус Сулейман-паши. Всего около 37 тысяч человек при 63 орудиях. Нацеливается на Шипкинский перевал. Её ближайший резерв — константинопольский гарнизон.

— Каково получается соотношение сил?

— По пехоте и кавалерии, ваше величество, мы равны с турками. Превосходство в артиллерии имеем в два с половиной раза.

— Слабые стороны войск Абдул-Гамида на болгарской стороне известны?

— Да. Основная сила турок стоит в крепостных гарнизонах. Для действий в поле они могут выставить, по нашим расчётам, не более 120 тысяч человек.

— А в чём видится преимущество неприятеля над нами? Прежде всего по карте?

— Три турецкие армии с разных сторон охватывают нашу армию. Её слабость сегодня видится прежде всего в растянутости фронта, который мы не можем прикрыть достаточным количеством полевых войск.

— Ваше предложение на дальнейшее ведение войны, Николай Николаевич?

— Я поддерживаю предложения Дмитрия Алексеевича Милютина, изложенные в его записке, которая была здесь зачитана.

— Значит, главнокомандующий предлагает временно, до подхода больших резервов из России, прежде всего войск гвардии и гренадерского корпуса, перейти к обороне по всему фронту.

— Точно так, ваше величество.

— Хорошо, я согласен с мнением главнокомандующего и военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина. До осени будем наступать только на Кавказе. Кавказцы великого князя Михаила Николаевича творят просто чудеса...

* * *

Оборонительный план действий русской Дунайской армии был принят и утверждён на том совещании без каких-либо серьёзных поправок и дополнений. В план вошла осада Плевны, нейтрализация «четырёхугольника крепостей» и удержание проходов через Балканский горный хребет.

Николай Николаевич-Старший тогда ещё не знал всех замыслов неприятельского командования на продолжение войны. А план был таков: концентрическим наступлением всех трёх турецких армий на Систово окружить на дунайском правобережье армию противника. Началом этой операции определялся захват армией Сулейман-паши Шипкинского перевала и выход её на равнины Северной Болгарии с последующей встречей с осаждённой в Плевне армией Осман-паши.

План был всем хорош, если, разумеется, не брать в расчёт противодействие русской армии и то, что султанские полководцы действовали в той войне с огромной долей самостоятельности в решениях. Мехмет Али-паша главнокомандующим явился лишь номинально: султан Абдул-Гамид не смог наделить его всей полнотой военной власти. Поэтому и не смог повлиять на Шипкинские события.

Балканский перевал защищал Южный отряд, во главе которого был поставлен командир 8-го армейского корпуса генерал-лейтенант Фёдор Фёдорович Радецкий. В силах он несколько превосходил армию Сулейман-паши. Это позволило у Тырново расположить резерв из 14 тысяч человек при 66 орудиях, то есть почти треть отрядных сил.