— Понимаешь, я была свидетелем одногопреступления, — начала мяться я с ответом, понимая, что я не могу рассказатьвсей правды даже такой подруге, как Даша. — Я увидела то, что я не должна былавидеть.

— Получается, что ты случайный свидетель?

— Вот именно, случайный свидетель. — Явсхлипнула так, словно задыхалась.

— Так почему же ты до сих пор не обратилась вмилицию? Как ты так можешь? Ты должна немедленно все рассказать. Как ты можешьтак жить?

— Я и сама не знаю, как я могу с этим жить, ноя не могу пойти в милицию.

— Почему?

— Потому, что не могу. На то есть своипричины, но я не могу о них тебе рассказать.

— Ты мне не доверяешь? — в голосе Дашипоявилась обида.

— Я тебе доверяю. Дашка, ты даже непредставляешь, как я тебе доверяю, — не выдержав, я обняла Дарью и прижала ее ксебе. — В том-то все и дело, что ты единственная, кому я доверяю. Больше у меняникого не осталось.

— Тогда почему ты ничего не хочешь мнерассказать? Мы, конечно, с тобой еще мало друг друга знаем, но я не давала тебеповода усомниться в моей порядочности.

— Даша, я тебе все расскажу. Вот увидишь, яобязательно тебе все расскажу, но не сейчас, а немного позже. Ты же мояподруга. Ты должна меня понять.

— Я тебя понимаю, — немного разочарованнопроизнесла Даша. — Только я не могу понять, куда ты после больницы пойдешь,если тебя так хотят убить?

— Я еще не решила.

— Такое впечатление, что у тебя целая кучавариантов.

Я посмотрела на Дашку обреченным взглядом игрустно покачала головой.

— У меня нет ни одного варианта. Если у менясейчас его нет, то это не значит, что его не будет потом. В конце концов язаработала кое-какие деньги, и у меня есть возможность снять другую квартиру.Возможно, коммунальную. Да и не в Москве, а в Подмосковье, так дешевле.

— После больницы ко мне поедешь, — тут жеперечеркнула все мои планы Дарья.

— К тебе?

— Я одна живу. У меня однокомнатная квартирана год вперед оплачена, так что пока можешь жить у меня, а потом ехать в своеПодмосковье. Деньги пока побереги. Они тебе на витамины для беременных и наприданое для будущего малыша пригодятся.

— Даша, я за чужой счет жить не умею.

— А я тебе не чужая.

— Ты меня ставишь в неловкое положение.

— Это не входит в мои планы. Я всего лишьпротягиваю тебе руку помощи.

— Так сколько ты еще можешь мне еепротягивать? — я посмотрела на Дашку глазами, полными слез.

— Пока есть возможность, буду ее к тебетянуть, а когда не будет такой возможности, надеюсь, она появится у тебя.

Ближе к вечеру я уже смогла встать и,осторожно делая медленные шаги, проводить Дашку до выхода из больницы.

— Делать тебе нечего, — ругала меня она. —Слабая еще, голова кружится, и все равно идешь.

— Мне уже расхаживаться надо.

— Рано тебе расхаживаться.

У самого выхода я прижала Дашку к себе ипо-дружески ее расцеловала.

— Дашуля, спасибо тебе за все. Я и представитьне могу, что я без тебя бы делала. Это ж надо — мне Бог дал настоящего друга,да и не где-нибудь, а в жестокой Москве. Какие бы козни она мне ни строила, явсегда буду ей благодарна.

— На то она и Москва, чтобы делать нампостоянные сюрпризы. Среди них встречаются и хорошие.

Помахав Дашке рукой, я дождалась, пока онасядет в свою машину, и, почувствовав, что у меня невообразимо кружится голова,присела на первом этаже для того, чтобы немного отдохнуть, собраться с силами идойти до лифта, который отвезет меня в отделение. Я смотрела на проходящих мимоменя людей и не могла нарадоваться, что я имею возможность их видеть, слышать иговорить с ними. Жизнь — прекрасная штука. Несмотря на все испытания исложности, она прекрасна. Даже сейчас, в своей крайне удручающей ситуации, я верилав то, что обязательно буду здоровой и красивой. Я не хочу признавать себяпобежденной, просто у меня очень сильно сдала нервная система, а еще я вопрекисвоим жизненным принципам пустила в свою душу мужчину. У меня была всего лишьдепрессия. Обыкновенная депрессия, которая бывает у многих женщин. Она связанас потерей любимого. Я поняла, что саморастворение в другом человеке слишкомопасно для неустойчивой психики и что оно может привести к самым нежелательнымпоследствиям. ЛЮБОЙ НАНОСИМЫЙ НАМ УДАР РОЖДАЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ, А Я НЕ МОГУ НЕСОПРОТИВЛЯТЬСЯ. Вряд ли я уже смогу кого-то согреть, но это не значит, что ясама всегда буду дрожать от холода. Отсутствие любви станет для меня нормальнойжизненной реальностью, и моя душа успокоится.

Все же вдруг я представила, как в больницуприезжает Димка. Он держит красивый букет моих любимых роз и просит у меняпрощения за то, что все так ужасно вышло. А я бросаюсь ему на шею, плачу иговорю о том, что я верила и знала: он обязательно придет. Наша любовь сильнее всехобстоятельств, просто он оступился, а это бывает с каждым. Нужно уметь прощатьчужие ошибки.

— Девушка, а хочешь — я тебе цветы подарю? Яподняла голову и посмотрела на молодого человека, присевшего рядом.

— Мне? Цветы? — не могла не растеряться я. — Апочему мне? Ты же их кому-то принес.

— Ту, которой я принес цветы, оказывается, ужевыписали, так что теперь цветы твои. Держи.

Молодой человек светился такой лучезарнойулыбкой, что мне захотелось улыбнуться и поверить в то, что все будет хорошо.

— Не откажусь. — Я положила розы к себе наколени и, наклонившись, стала их нюхать. — Господи, а пахнут-то как! Последнийраз мне дарил букет один мальчик на выпускном вечере. Он ухаживал за мной всешкольные годы: так сильно он был в меня влюблен.

— А ты?

— А что я?

— Ты была в него влюблена?

— Нет, — замотала я головой.

— Почему?

— Потому, что дура.

— Ты очень категорична.