и когда сплю, и когда бодрствую. Она является из мира кошмаров и все время идет рядом со мной. (Я и сейчас ее вижу, и не ту, живую Наташу, которую я хотел бы запомнить, а то, что я увидел, когда поднял защитную маску на ее шлеме и осознал, что с ней случилось после того, как пуля пробила ей лоб и взорвалась внутри головы. Кровь вытекает у нее из пустых глазниц; а кровь в ее раскрытом рту уже застыла и почернела.)

А отчасти дело в «морали», про которую говорила Стэффорд. Она утверждает, будто я совершенно утратил ее, а сейчас просто хочу увековечить тот ужас, который и породил весь этот кошмар – эту войну, которая не прекратится еще тысячу лет. Но я считаю, что мы должны воздвигнуть памятник на Земле, памятник, который останется там надолго.

Вот как я все это вижу:

Убитые со стороны «Внешних пределов»: 15 585

Раненые со стороны «Внешних пределов»: 12

Убитые со стороны «Объединенных сил»: 15 833

Раненые со стороны «Объединенных сил»: 9

Точные цифры станут известны только через несколько сотен лет, когда погибнет последняя жертва выпущенной нами пули. Но мы будем помнить об этом еще дольше. И через тысячу лет счетчик Гейгера на Земле продолжит отсчитывать потери.

Телефонный справочник Манхэттена

(сокращенный)

Это лучшая и одновременно худшая история из всех, когда-либо написанных.

Есть много способов оценить достоинство рассказа, верно? Один из них таков: много ли в рассказе персонажей, и реальные ли они. Что ж, в этом рассказе персонажей больше, чем в любом рассказе за всю историю мира. Библия? Забудьте о ней. От силы десять тысяч человек. (Я не считал, но подозреваю, что их еще меньше, даже со всеми потомками.)

А их реальность? Каждый мой персонаж – сертифицированный живой человек. Вы можете поставить мне в вину недостаточную глубину образов, насчет этого вопросов нет. Будь у меня время и место, я мог бы рассказать гораздо больше о каждом из этих людей… но писатель должен считаться с драматическими ограничениями. Если бы у меня имелось больше места… Ух! Какие истории вы бы услышали!

Должен признать, что сюжет скудноват. Нельзя получить все и сразу. Сила этого рассказа в людях. Я – в нем. И вы тоже.

А сам рассказ такой:

Джерри Л. Ааб переехал в Нью-Йорк шесть лет назад из родного города Валдоста в штате Джорджия. Он все еще говорит с южным акцентом, но постепенно его теряет. Он женат на женщине по имени Элен, и дела в семействе Ааб идут не очень хорошо. Их второй ребенок умер, и Элен опять беременна. Она думает, что Джерри встречается с другой женщиной. Это не так, но Элен говорит о разводе.

Роджер Ааб не родственник Джерри. Он коренной нью-йоркец. Он живет на третьем этаже без лифта в доме номер один по Мейден-лейн. Это его первое жилье – Роджеру всего девятнадцать, он недавно окончил среднюю школу и подумывает о поступлении в «Сити-колледж». Сейчас, пока решение принимается, он работает в гастрономе и пытается встречаться с Линдой Купер, живущей в двух кварталах от него. Он еще не решил окончательно, что делать со своей жизнью, но уверен – решение придет.

Курт Аач освобожден условно-досрочно. Он отсидел два года в Аттике за вооруженное ограбление. Это была не первая его ходка. В голове у него бродят смутные идеи насчет завязать с криминалом, когда условный срок закончится. Если он сможет устроиться на торговый флот, то, по его прикидкам, у него сможет получиться, но те паршивые работы, которые ему до сих пор предлагали, не стоили бы потраченного времени. Недавно он купил «смит-вессон» тридцать восьмого калибра у парня из доков. Он часто чистит и смазывает оружие.

Роберт Аач – старший брат Курта. Он никогда не навещал Курта в тюрьме, потому что ненавидит этого бесполезного нищеброда. Вспоминая о брате, он надеется, что в штате очень скоро восстановят казнь на электрическом стуле. У него жена и трое детей. Когда у Роберта отпуск, семейству нравится проводить его во Флориде.

Адриен Ааен работала в универмаге «Вулворт» на Восточной 14-й улице с двадцати одного года. Ей уже исполнилось шестьдесят, и скоро она уйдет на пенсию, независимо от ее желания. Она никогда не была замужем. Характер у нее угрюмый, по большей части из-за ног, которые болят вот уже сорок лет. У нее есть кот и попугайчик. Кот слишком ленивый, чтобы ловить птичку. Адриен сумела накопить немного денег. Каждый вечер она благодарит Всевышнего за все его благодеяния и город Нью-Йорк за контроль арендной платы.

Молли Аагард тридцать лет, она работает в транспортной полиции Нью-Йорка. Каждый день она ездит в метро. В ее обязанности входит останавливать серьезные преступления, которыми наполнен подземный город, и она исполняет их очень добросовестно. Она ненавидит граффити на всю стену, которыми заляпан каждый вагон наподобие ядовитой плесени.

Ирвинг Аагард не ее родственник. Ему сорок пять лет, он владелец дилерского агентства, торгующего «олдсмобилями» в Нью-Джерси. Люди спрашивают его, почему он живет на Манхэттене, и этот вопрос его всегда озадачивает. Да живите сами в Нью-Джерси, кто вам не дает? Для Ирвинга Манхэттен – единственное место для жилья. У него было достаточно денег, чтобы послать трех детей – Джеральда, Мортона и Барбару – в хорошие школы. Преступность его волнует, но не более любого другого.

Шайела Аагре – уличная проститутка семнадцати лет из Сент-Пола. Жизнь у нее не особо хороша, но лучше, чем в Миннесоте. Она колется героином, но знает, что может остановиться, как только захочет.

Теодор Аакер и его жена Беатрис живут в прекрасной квартире в квартале от «Дакоты»[8], где был убит Джон Леннон. В тот вечер они пришли туда и стояли в скорбном бдении со свечами, вспоминая Вудсток[9], вспоминая «лето любви»[10] в Хейт-Эшбери. Теодор иногда гадает, как и почему он стал торговать акциями и облигациями. Беатрис беременна их третьим ребенком. Теперь она решает, какой длительности отпуск ей следует взять в своей юридической практике. Это тяжелый вопрос.

(162 000 персонажей пропущено)

Клеманзо Круз живет на Восточной 120-й улице. Он безработный, и был таким с тех пор, как приехал из Пуэрто-Рико. Он зависает в баре на углу Лексингтон и 122-й улицы. Он не привык много пить, когда жил в Сан-Хуане, но сейчас это практически основное его занятие. Вот уже пятнадцать лет. Можете сказать,