Оказалось, в расщелине гораздо светлее, чем казалосьсверху, – та сторона, противоположная, тонула в густой тени, а откос,вдоль которого повисли три веревки, как раз и был освещен метров на сто вниз,но все равно не видно дна. Рассуждая стратегически и тактически, выгоднее былобы подойти с той стороны, спускаться по темной круче, но, должно быть, укомандования были свои, веские соображения. Вполне возможно, на той сторонеполно патрулей и бивуаков. Очень может быть. Судя по тому, что обитатели замкана прогалине палят, ничуть не удивившись и не испытывая угрызений совести, полюбой промелькнувшей в окрестностях тени, здесь то ли войнушка полыхает, то лиместа эти чем-то сродни земному Дикому Западу с его вольностью нравов и полнымотсутствием закона и порядка…

Носки мягких сапог задели дерево. Глянув вниз, под ноги, онубедился, что достиг цели. Для страховки обвязав веревку вокруг пояса, уселсяверхом на толстое гладкое бревно в том месте, где выгнутый плавной дугой стволсоединялся и с вертикальным креплением, подпиравшим тройные «рельсы», и сгоризонтальным столбом, упиравшимся в стену расщелины, закрепленным там вквадратной выемке, определенно сделанной конечностями разумных существ.

На совесть построено. Все продумано. Это искусственноесооружение, конечно… вот только как им это удалось? Казалось, что трисоприкоснувшихся ошкуренных бревна словно бы неразрывно слиты, как ветки состволом. Будто мост все-таки вырастили, а не сколотили из отдельных бревен. Ктому же откуда взялись бревна такой длины?

Но прав был Кац, не стоило ломать над этим голову, ни легчеот этого не станет, ни уютнее… Помянутый Кац уже вовсю орудовал нехитрымнабором инструментов, и Жакенбаев не отставал. Быстренько перекинув заплечныймешок на грудь, Кирьянов извлек из него пузатую и вместительную глинянуюбутыль, раскачав как следует деревянную затычку, выдернул ее и бросил вниз. Какни прислушивался, не донеслось ни малейшего звука, свидетельствовавшего бы отом, что пробка достигла дна. Ну, разумеется, пропасть не бездонная, простозатычка маленькая и легкая…

Он видел, как по ту сторону моста работают Мухомор и Шибко.И сам принялся за дело. Сидя лицом к вертикальному столбу, осторожно наклонилбутыль, и из нее тяжелыми толчками стала выплескиваться белесоватая, словно быслабо светившаяся в полумраке густая жидкость. Попадая на гладкую поверхностьбревна, она вскипала шапкой меленьких пузырьков, моментально всасывалась…

Осторожно придерживая бутыль одной рукой, свободной ондостал тесак из петли на поясе, примерился, полоснул по облитому «кислотой»месту. Инструктор, конечно же, оказался прав – тесак словно шлепнул понегустому желе, вмиг образовалась широкая и глубокая канавка. Ну, не так ужсложно, не так все плохо…

Следующая порция загадочной жидкости пошла чуток не поназначению – из-за нелегкого движения часть ее выплеснулась на мешковатыештаны. Но, как и предупреждали, ничего страшного не произошло, разве что тканьнамокла. И все равно, показалось, будто внутреннюю сторону бедра слабенькожжет. Это был чисто психологический выверт, самовнушение, и его не следовалопринимать всерьез…

И он заработал, как автомат, – выплескивал «кислоту»,рубил тесаком, ковырял получившееся желе расширенным острым концом диковинногомачете. Канава росла, ширилась и углублялась. Настал момент, когда бревно, накотором он восседал, словно на верховой лошади, явственно просело под еготяжестью, опустилось на каких-то полметра, но ощущение все равно было не изприятных. Так, теперь в том месте, где с «дугой» соединяется горизонтальнаябалка…

Он не сразу понял, что равномерное сотрясение всей громаднойконструкции вовсе не чудится, что мост давненько уж потряхивает… А потом осозналпричину.

И тут же с противоположной стороны моста послышалсянегромкий свист прапорщика. И тревожный вскрик Мухомора:

– Шевелись, кореша, «крокодил» ползет…

«Какой еще крокодил?» – удивился Кирьянов.

И тут до него дошло. Дугообразное бревно под ним, уже несоединенное с соседними, раскачивалось все ощутимее, мелкая безостановочнаядрожь пронизывала тело, над головой нарастал, приближался громкий и равномерныйто ли рокот, то ли рев…

Загадочный «бронепоезд» уже появился на мосту. Быть может,гораздо раньше своего неведомого расписания, даже наверняка…

Кирьянов разжал пальцы, и пустая бутыль, вторая по счету,последняя, канула в пропасть. Бросив перед собой быстрый взгляд, он лишний разубедился, что все в порядке, задание выполнено, два «пропи2ла» сделаны именно втех точках, которые указывал на чертеже инструктор. А значит, имеет полноеправо уносить ноги…

– Рви когти, шантрапа! – уже почти во весь голосзаорал Мухомор.

Видно было, как они с Шибко проворно карабкаются вверх слихостью ошалевших обезьян. Бросив вниз бесполезный, ненужный более заплечныймешок, Кирьянов торопливо развязал узел на талии, схватился за веревку,подтянулся, полез вверх…

Совсем рядом тяжело колыхались, жутко скрипели,раскачивались исполинские бревна красавца моста. Сзади и сверху надвигалсяглухой рокот, чем-то напоминавший фырчанье немаленького механизма, а в чем-то,наоборот, на него нисколечко не похожий. Но не было времени над всем этимломать голову…

Кац и Жакенбаев поднимались почти что ноздря в ноздрю с ним,подгоняемые, как и он, нерассуждающим, первобытным страхом. От этого глухого,могучего рокота, от хруста и скрежета громадных бревен в глубинах сознанияпросыпалось нечто настолько древнее, что для этого ужаса не было нормальныхчеловеческих слов…

Обе ноги, которыми он упирался в плющ, соскользнулиодновременно – подошвы, нажав как следует, размяли мясистые листья в скользкуюкашу. Кирьянов повис в нелепой позе, очередной узел больно вонзился в левоезапястье. Но голова была уже вровень с мостом.

Он оглянулся в первобытной панике.

И запомнил увиденное на всю оставшуюся жизнь.

К тому берегу, куда он стремился, довольно быстропродвигалось нечто – продолговатое, длинное, обтекаемое, состоящее не менее чемиз четырех сочлененных частей, похожих очертаниями на распиленные вдольцистерны. Зрелище это стояло перед глазами всего несколько секунд, но в памятьврезалось, как печать в размягченный сургуч: узкие горизонтальные бойницы, изкоторых выбивается тусклый желтый свет, белые клубы то ли пара, то ли дыма,валящие из сочленений четырех сегментов, вздутия на крышах, вроде черепашьихпанцирей, какие-то горизонтальные палки, торчащие из бортов, и снова этостранное впечатление, будто видишь перед собой не просто очередной механизм, ачто-то другое, часть этого мира…

Хрр-ру-у-у-у-ххх!

Разбойный посвист множества летящих с невероятной скоростьюпредметов обрушился на них, как порыв ветра, обдал… Плечо Кирьянова обожгло,словно струей кипятка, и он охнул, и, будто эхо, рядом прозвучал громкийболезненный крик, и кто-то рывком вздернул Кирьянова за шиворот, вытаскивая наберег, и он покорно дернулся, как кукла, спиной к откосу, лицом к мосту…