— Ты точно ботаничка?

— А что такое?

— Почерк — ужас.

— Это потому что я писала на полу, в шесть утра. Глаза слипались…

— Можешь мне сама прочитать свою сказку?

На кухне к нам присоединились Зоя и Влад, так что зрителей стало больше. Они с интересом слушали, и когда я закончила, Зоя восторженно зааплодировала, а Влад сказал: «Вроде норм».

Артём неопределенно молчал.

— Тебе не понравилось? — обеспокоенно спросила я.

— А если не понравилось, ты правда пойдешь и всё перепишешь?

— Конечно.

— Значит моё мнение для тебя реально такой действенный стимул?

— Получается так.

— Вот бы мне такой стимул. Беда только в том, что я давно разучился ценить чужое мнение, — он посмотрел осуждающе и очень по-взрослому. — Это так глупо, Витя, подстраиваться под чьё-то дурацкое мнение.

— А что Петров сказал? — спросил Влад.

Я пересказала кровавые фантазии Егора про волков и свиней.

— Слушай, а это классное решение, — одобрил Артём.

— Да…а, — протянул Влад. — Петров может.

— Вы что, правда думаете, что это хорошо? — в поисках поддержки, я повернулась к Зое. — И ты тоже?

Она пожала плечами:

— Они по-любому выберут вариант со свиньями. Я тебе точно говорю. Я их как облупленных знаю.

— Кого это их? — не понял Влад.

— Вас, — Зоя зоя обвела их рукой. — Всех парней.

— И что же ты знаешь? — заносчиво ухмыльнулся Артём.

— Что вы будете форсить что угодно, хоть волков, хоть свиней, лишь бы никто не подумал, что эта тема про любовь.

— Тут ты права, — согласился Артём. — Но у меня сейчас немного другое. Я просто очень хочу, чтобы БТ предстали, наконец, в своём истинном обличии.

После нашего разговора на кухне Артём ушёл сам по себе, не позвав меня с собой, и потом весь день будто избегал. А при малейшей попытке обнять его или поцеловать, тут же находил повод переключить моё внимание на что-то другое. Он вроде бы и не обижался, но в тоже время совершенно перестал быть самим собой.

Привычные бурные проявления чувств сменились сдержанным похлопываниями по плечу и отеческим поглаживанием по голове. Я просто терялась в догадках.

Обычно Артём не мог что-то долго носить в себе. Даже если он сердился и переставал разговаривать, то спустя час уже забывал об этом, переключившись на что-то более важное и интересное, потом, правда, в неожиданный момент вспоминал: «Ах, да, я же на тебя обижен», но далеко не всегда мог вспомнить на что именно.

Вечером после ужина мы все вместе до самой ночи играли в Стикер. Лепили друг другу на лоб бумажки с именами персонажей и знаменитостей, а потом не глядя, только задавая вопросы, отгадывали, каждый своего. Было весело. Мы с Артёмом, как обычно, сидели рядом и никакого напряжения не чувствовалось. Но, когда пришло время расходиться, он просто сказал «Спокойной ночи» и пропал.

С того момента, как я выздоровела, он почти переселился ко мне в мансарду, а тут просто взял и ушёл, будто мы совсем чужие люди. И это, определенно, было ненормально.

Я чувствовала, что он переживает из-за того, что у него никак не получается написать ту музыку, которую он хотел, но отчего-то казалось, словно в этом есть и моя вина.

Решив оставить его в покое и дать побыть одному, я переоделась в спальную футболку и даже легла в постель, когда ко мне вдруг тихонечко поднялась Зоя и, осторожно приоткрыв дверь, поинтересовалась, что у нас случилось. Я ответила: «Ничего». Тогда она рассказала, что они гуляли с Максом и в дальнем конце сада на лавочке заметили Артёма. Подходить они не стали, но Макс заволновался и сразу отправил её ко мне, чтобы выяснить в чём дело.

Так и оставшись в футболке, я отправилась в сад.

Ночь стояла изумительно тёплая. Звёздная и безветренная. Запах лилий опьянял, откуда-то доносилось тоненькое попискивание летучих мышей. Стрекотали кузнечики.

Если бы Зоя не объяснила, где искать Артёма, я бы вряд ли нашла его даже при свете дня. Он лежал вдоль лавочки и смотрел на звёзды, а заметив меня, быстро поднялся и как ни в чём небывало разулыбался:

— О, привет! Думал, ты уже спишь.

Я опустилась на другой конец лавочки.

— Как получается так, что кто-то перестает кого-то любить?

— Не понял?

— Интересно, как это происходит. Просто просыпаешься в один прекрасный день и чувствуешь, что всё прошло? Как эта моя болезнь? Как психосоматика?

— Нет. Разумеется, все повязывают себе красную нитку на руку и ждут что она порвется.

— Я серьёзно.

— Зачем тебе думать о таком?

— Но также часто с людьми бывает.

— К чему ты завела этот разговор? — Артём подозрительно посмотрел в мою сторону.

— Вот читаешь новости из жизни звёзд, и там они по сто раз за год влюбляются и расходятся. Выкладывают милые, счастливые фотографии, пишут такие прекрасные слова, а потом безбожно поливают друг друга грязью.

— Откуда мне знать, что там у этих звёзд в головах.

— Ты же тоже почти звезда и у тебя много таких знакомых.

— Хочешь честно? — он развернулся всем корпусом ко мне. — Я реально не знаю. Я вообще про это ничего не знаю. Не думал никогда. Правда. Та девочка, в которую я был влюблен в пятнадцать лет встречалась со всеми, у кого были деньги. Когда я об этом узнал, психанул ужасно, не имел права, но всё равно высказал, что люблю её и что если она будет только со мной, я сделаю для неё что угодно.

Думал, смутится и будет оправдываться, но она решила, что я тупо хочу с ней переспать и ответила, что не против. В общем, тогда я всё понял про эту самую любовь и больше ей никогда не интересовался. В том смысле, о котором ты говоришь.

— А ты? Ты бы смог меня разлюбить?

— Так, Витя, — он посмотрел прямо в глаза. — Давай по-честному. Ты же знаешь, что у тебя всё отражается на лице. Что ты хочешь выяснить на самом деле?

Я опустила глаза, но решила сказать всё честно.

— Почему ты со вчерашнего дня так редко целуешь меня? Ну и вообще…

Артём попытался скрыть улыбку, но у него ничего не вышло, она расползалась всё шире и шире, поэтому он попросту закрыл лицо ладонями, и стал тихо смеяться.

Я придвинулась ближе, потянула за рукав.

— Что ты смеешься? Объясни. Что тебя так насмешило?

Наконец, он убрал руки от лица и неожиданно резко обхватил меня за плечи.

— Вот это твоё «и вообще» — просто огонь! С таким подкатом, Витя, ты можешь претендовать на звание королевы самого прозрачного пикапа. О…о…о. Да ты ещё и покраснела!