После, мы с Дятлом ещё покатались на сталкивающихся машинках и, закупившись горячей кукурузой, выдвинулись искать Колесо обозрения.

Дятел и Марков продолжали напряженно молчать, и я бы не обращал на это внимания, если бы Настя отвлеклась от них и общалась только со мной, но она по-прежнему старалась сгладить неловкость ситуации, невольно создавая ещё большую неловкость.

На аллее у меня развязался шнурок и я, отдав свою кукурузу Дятлу, присел его завязать. А Настя с «кислым» другом не заметив, пошли дальше. Тогда-то Дятел заговорщицким тоном и сообщил мне:

— Это он. Тот самый грубиян. С которым я переписывался, помнишь?

— Которого ты типа «отбрил»?

— Ну, да. Кажется, меня он тоже узнал.

Это известие немного прояснило недружелюбие Маркова, но приятнее от этого он всё равно не стал.

В свете вновь открывшихся обстоятельств, пришлось взять всю активность на себя. Небрежно помахивая обгрызенным с одной стороны початком я, между делом, рассказал, как мы с Максом влезли на частное кукурузное поле и драпали от фермеров, а после сразу переключился на то, как забрались с Тифоном и Лёхой на ТЭЦ, и в конце приправил всё стрелой строительного крана, где висел перепуганный от ужаса. Но об этом в моём рассказе не было ни слова.

Настя слушала, затаив дыхание, и смотрела на меня с опаской и восхищением, как Дятел обычно смотрел на Тифона. Марков же больше напоминал бабушку, считавшую любую увлекательную вылазку несомненным признаком «дурной компании».

Одним словом, когда мы наконец дошли до Колеса обозрения, я уже и сам удивлялся собственной безбашенности. Не знаю, зачем мне это было нужно. А Дятел, хоть и сдерживался, всё равно изредка поддакивал и комментировал, так что сомневаться в правдивости моих слов, никому бы и в голову не пришло.

На площадке, где располагались билетные кассы, стояла большая очередь. Но делать было нечего. Мы проделали слишком длинный путь. Встали в хвост.

Наконец, я мог смотреть на Настю, не сворачивая себе шею. На ней были серые джинсовые шорты по типу комбинезона и широкая белая футболка, волосы распущены, в ушах болтались тонкие золотистые колечки.

Ничего особо загадочного я не видел, но всматриваться настойчиво продолжал, так, что видимо переборщил, и она смущенно отвернулась.

Марков демонстративно достал телефон, Дятел раздобыл, где-то проспект с картой парка и изучал в одиночку, что с его словесным недержанием было просто немыслимо.

Из динамиков парка доносилось «Мыло» Мелани Мартинез. Настя начала пританцовывать.

— Люблю её, — сказала она. — А ты кого слушаешь?

— Я Пилотов люблю, — выбрал я первое, что пришло в голову.

— И я люблю Пилотов. I can feel your breath, — пропела она

— I can feel my death, — ответил я.

— I want to know you.

— I want to see.

— I want to say hello.

— Hello. Hello-oh-o. Hello... — закончили мы хором и громко засмеялись.

Пожилая женщина, стоявшая перед нами с мужем и девочкой лет восьми, обернулась и укоризненно посмотрела.

Мы замолчали и стало слышно, как её муж говорит девочке:

— Солнечная система была образована из гигантского облака газа и пыли.

— И что, она очень большая? — спросила девочка.

— Огромная. Вокруг солнца крутятся девять планет, куча спутников, бесчисленное количество астероидов и комет.

— В солнечной системе восемь планет, — неожиданно громко и отчётливо произнёс Марков. — Плутон не планета.

— Да? — мужчина удивлённо обернулся. — А нас в школе учили, что планета. Это какие-то новые правила ЕГЭ?

— Они не новые. С две тысячи шестого года так, — сказал Марков. — Плутон слишком маленький. Его масса меньше, чем у Луны в шесть раз, а объем — примерно в три раза. Диаметр составляет две трети лунного.

— Поразительно! — мужчина покачал головой. — Просто удивительно как каждое новое поколение перекраивает мир на свой лад. Я думал, это касается только истории.

— А ты знаешь сколько на Земле океанов? — спросила его жена.

— Всегда было четыре, — он принялся загибать пальцы. — Тихий. Атлантический. Индийский и Северный ледовитый.

— А вот и нет, — женщина вытаращилась на него. — Теперь их пять.

— Это правда? — мужчина посмотрел на Маркова.

— Угу, — типично ботаническим жестом тот ткнул очки на переносице. — Южный. Он окружает Антарктиду и омывает северную Америку и Евразию.

— Хорошо хоть законы физики ещё пока работают, — невесело усмехнулся мужчина. — Яблоки не падают в небо. А для каждого действия есть равное противодействие.

— Они, конечно, работают, но уже совем не так, как раньше.

Я не сомневался, что Дятел не выдержит. Вопрос был только времени.

— Что ты имеешь в виду? — мужчина насторожился.

— Вы ничего не слышали о квантовой физике? — пораженно распахнул глаза Ваня. — Материя же состоит из частиц, а они ведут себя совсем не так, как вся материя в целом. Частицы могут не соблюдать законы Ньютона. Для них не существует ни пространства, ни времени.

Мужчина оторопел, у его жены невольно приоткрылся рот, у их девочки было такое лицо, словно Дятел спустился с неба.

Однако Марков, не моргнув и глазом, тут же откликнулся более, чем критическим тоном.

— В квантовой физике все ужасно перемешалось. Вывод всех её теорий основан на допущении того, что эти частицы существуют. Но это и есть та гипотеза, которую необходимо доказать или опровергнуть. Замкнутый круг. Нет фотона, нет и теоремы Белла .

— Марков у нас отличник и победитель разных олимпиад, — сказала Настя с гордостью.

В подтверждении её слов, Марков самодовольно кивнул.

— Я тоже отличник и победитель, — ничуть не смутившись ответил Ваня. — У меня золотая медаль, я сдал ЕГЭ на двести восемьдесят пять баллов и меня взяли в Бауманку на бюджет. И я считаю, что Плутон всё же планета, потому что НАСА New Horizons обнаружил на поверхности Плутона высокие горы, возможно, подповерхностный океан и тонкую экзосферу. Для того, чтобы океан оставался жидким, должен быть источник тепла. И это уже наводит на мысль о возможном существовании жизни. Учитывая данные факты, многие ученые настаивают на возвращении Плутону статуса полноценной планеты. Потому что со времен Галилея планетой называют геологически сложное тело, схожее с Землей. А что касается квантовой физики…

— Брось, — Марков пренебрежительно скривился. — Квантовую физику понимают сегодня от силы шесть-семь человек в мире, потому что ни у кого нет доступа к исходным уравнениям. Так что, все эти голословные рассуждения и домыслы — ни о чем. Сейчас каждый дурак пытается заявить, что он разбирается в квантовой физике.