— Ой, Амелин, да кому ты нужен? Ты и сам псих хоть куда.

— В смысле?

— Они как тебя разденут, как увидят всю эстетику твоего шрамирования, сразу поймут, что такое эмоционально-нестабильное потомство им не нужно, — смеясь сказала я. — А вот на месте Тифа я бы переживала.

Тифон забрал амелинский борщ:

— Не волнуйся. Мы одним Лёхой спокойно можем откупиться. Все будут довольны.

Стриженная женщина в очках заявилась ещё до того, как вернулись Лёха с Ярославом и сказала, что нужно идти, потому что с нами хочет поговорить их председатель. Пришлось идти втроём.

В доме, куда нас привели я ожидала увидеть повсюду советскую символику и плакаты, аля соцреализм, но ничего этого не было. Обычный добротный загородный дом.

На первом этаже напоминающая кабинет приёмная с хорошей библиотекой, компьютером и рядом стульев под окном.

За письменным столом сидел крепкий пожилой мужчина с залысинами. А увидев нас, поднялся навстречу.

— Добрый вечер, — пожал парням руки и прикрыл крышку ноута. — Присаживайтесь. Меня зовут Петр Сергеевич, но все называют дядей Петей. Я тут вроде как за главного, хочу пару слов о порядках наших сказать. Надолго не задержу.

Мы расселись на стульях. Посреди комнаты на тёмно-коричневом деревянном полу дрожали солнечные прямоугольники окон.

— Ребята, я всё понимаю. Кто вы, и почему вас занесло так далеко от дома, меня не касается. Да и не очень интересует, — откинувшись в кресле, дядя Петя изучающе разглядывал нас. — Здесь много людей, у каждого своя история. Кто-то любит рассказывать о себе, кто-то нет. В жизни бывает всякое, оставайтесь сколько понадобится. Но в таком случае, придется жить по общим правилам и работать, как все. Сколько вам лет?

— Восемнадцать, — сказал Тифон. — В декабре девятнадцать будет.

Дядя Петя перевел взгляд на Амелина.

— Нам тоже восемнадцать, — поспешно выдал тот.

— И девочке?

Мы дружно кивнули.

— Хорошо. Место для ночевки вам уже нашли. Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома. Денег за это мы не просим, но завтра поутру, будет здорово, если вы присоединитесь к нашим ребятам в поле, — дядя Петя почесал подбородок, словно вспоминая, что хотел ещё сказать, затем продолжил. — Вы наши гости и мы вам рады, но везде есть свои правила, и чтобы не получилось ничего нехорошего, важно чтобы вы их знали и выполняли. А правила такие, что никакого зла или вредительства мы тут не терпим. Никого нельзя обижать, оскорблять, насмехаться. Нельзя брать чужое или отбирать что-либо силой. Кажется, это очевидно, да? Но, поверьте, не всем. Так что приходится объяснять и пояснять. Коммуна у нас большая — шестьдесят человек на постоянке. И десять сезонников — это те, кто на лето приезжает. Молодых и крепких хватает, а со своими проблемами мы привыкли справляться сами. Если вдруг что — система наказания у нас очень простая. Мы вас просто-напросто отвозим в полицию. Надумаете что-то украсть и сбежать — найдем. Проходили уже такое. Алкоголь и наркотики запрещены. Курить можете. Если вам что-то понадобится — сигареты, вода, перекус, у нас есть лавка. Там вам это выдадут. Всё в пересчете на рабочие часы, разумеется.

— А жертвоприношение когда? — с наивным простодушием поинтересовался Амелин.

— Не понял, — дядя Петя снова озадаченно почесал подбородок. — В большинстве своём мы здесь придерживаемся атеистического мировоззрения. Но каждый волен верить во что хочет. Мы просто принимаем сообща решения и помогаем друг другу во всем. Будь то уход за детьми или строительство дома.

— И все должны работать в поле?

— Вовсе нет. Но все должны приносить пользу. Мы — большая семья, в которой у каждого есть свои обязанности, права и ответственность. Мы не зациклены на натуральном хозяйстве, но оно помогает.

— И что прям никаких конфликтов и разборок? — спросил недоверчиво Тифон.

— Всякое бывает. В основном на личной почве. Люди ссорятся, как в любой семье. Это естественно. Если вам понравится, можете остаться у нас, но если у вас проблемы с законом, лучше переночуйте и уходите. Мы тут никого не прячем и если появится полиция, то будем вынуждены передать вас им.

— У нас нет проблем с законом, — сказала я.

— Вот и замечательно! — дядя Петя раскрыл ноут, давая понять, что разговор окончен. — Есть ещё вопросы?

Вопросов больше не было. Мы вышли на улицу. За забором нас поджидали сбившиеся в стайку любопытные дети. Беспризорниками или дикарями они не выглядели: одежда относительно чистая, лица умытые, глаза блестели, но от нашей бойкой московской мелкотни они явно отличались.

— Расскажи им стих какой-нибудь, — предложила я Амелину, когда мы вышли на дорогу и остановились возле калитки.

Из динамиков на столбе играла музыка. Дети отбежали к соседнему двору. Амелин с нескрываемым интересом смотрел на них.

— Какой?

— Что-нибудь детское и веселое. Тебе лучше знать.

Лукаво улыбнувшись, он посмотрел на меня, на Тифона, а потом громко продекламировал:

— Мальчик придумал игру — Авиатор,

Пальцы сестренки совал в вентилятор.

Пальцы сестренки по дому летают —

Весело брат и сестренка играют.

— Прекрати! — я шлёпнула его по плечу. — Здесь же нормальные дети.

— Детское и веселое, как ты хотела, — он был необычайно доволен своим выступлением. И сиял, как предзакатное солнце в окнах дяди Петиного дома.

— Не-не, давай ещё, — попросил Тифон. — Жаль Лёхи нет, он такое любит.

— Мальчики в поле в индейцев играли,

Девочки в поле цветы собирали… — Костик сделал паузу, выжидающе глядя на меня. —

Таня нагнулась — в попе топор!

Метко стреляет индеец Егор!

Дети громко загоготали. Тифон с Амелиным тоже.

Меня же больше умиляла чистая, незамутнённая насмешкой или скрытой тревогой радость в его глазах. Таким он мне нравился больше всего. Милым, искренним и беспечным. Шаловливым ангельским ребенком, симпатичным бессовестным мальчишкой, которого так и хочется поймать, крепко-крепко прижать и зацеловать до смерти.

— Какой же ты, Амелин, сам ещё маленький, — я протянула руку, убирая ему с глаз чёлку и только сделала шаг вперед, как мой внезапный чувственный порыв был резко прерван громким детским голосом позади нас.

— Я тоже такие знаю. Мне папа рассказывал, — от стайки детей отделился худенький кареглазый мальчик с едва заметной расщелиной между зубами. — Хотите расскажу?

— Жги! — посмеиваясь, сказал Тифон.

— Маленький мальчик за сливой полез,

Дед Елисей достал свой обрез!