– Похоже, ты не рада этому, – сдержанно ответил Эльк.

– Но Варвара… Барбара погибла вчера. Этого ты отрицать не можешь. – Александра словно не слушала его язвительного уточнения.

Мужчина взглянул на часы:

– И уже утром нам придется явиться в полицию по этому печальному поводу. Не мешало бы выспаться, чтобы иметь ясную голову…

– Ты, по всей видимости, уже знаешь, что будешь говорить? – заметила Александра.

– Главное, чтобы ты не рассказывала там о своих фантазиях. – Теперь на лице Элька явственно читалось беспокойство. – Я очень жалею, что не могу прямо сейчас найти твою подругу, чтобы ты успокоилась. На слово ты мне не веришь… Я клянусь, что она жива!

– И когда ты ее видел?

– Вчера! У Стоговски! – Эльк говорил зло, отрывисто, бросая каждое слово через силу. – Да, ты не ошиблась, именно она стояла в окне. Она ждала там одного человека для делового разговора. Я видел ее лицом к лицу, вот как тебя сейчас. Правда, всего одну минуту. Но это была она.

Александру передернуло:

– И снова ты подсовываешь мне дешевую, наглую ложь! Кто еще ее видел?

– Дирк.

– О, Дирк… – иронично протянула женщина. – Его честность неоспорима. Кто еще?

– Стоговски.

– И все гости Стоговски, наверное, тоже были при этом деловом разговоре, – бросила Александра. В висках у нее болезненно колотилась кровь. – Там, в мансарде, никого не могло быть, я узнавала! Ты предлагаешь мне поверить в собственную иллюзию, с которой я уже рассталась.

– Черт… – Эльк взъерошил волосы обеими руками и беспомощно взглянул на собеседницу: – Что ты еще хочешь мне приписать? Может быть, это я убил Барбару?

Последние слова он произнес уже в полный голос. Барменша, явно понимавшая по-английски, обернулась и, не скрывая любопытства, смотрела на них. Мужчины, которые пили пиво, успели уйти, теперь в крошечном баре осталось всего два посетителя – Александра и ее спутник.

– Ты сказал мне вчера, у Стоговски, что взял велосипед у горничной, съездить через квартал, навестить старого знатока фарфора. Больного, в инвалидном кресле… – Александра сделала глоток из своей чашки, и остывший кофе показался ей нестерпимо горьким. – Но оказалось, что он умер два месяца назад. Твои собственные слова.

Эльк, словно бессознательно следуя ее примеру, также отпил кофе, поморщился и с изумлением заглянул в чашку.

– Отвратительно. Просто ужасно.

– Ты о чем? – Александра была озадачена его искренней интонацией.

– Я об этом кофе. Правда, ничего другого я и не ждал. Туристическое место!

– А я думала, ты о своем алиби. – Облокотившись о стол и сцепив руки в замок, она смотрела на мужчину. – Ведь тебе придется объяснять, куда ты вдруг исчез с вечеринки и почему вернулся с расцарапанной щекой? Где изорвал дождевик? По какому поводу хлестал водку? Ведь авторитетный коллекционер фарфора, умерший два месяца назад, это, как я понимаю, дед Анны? Петер Моол? Ты как-то вдруг забыл о его смерти… Ну конечно, стоит ли особенно стараться из-за меня! Мне можно рассказать что угодно! Я ведь не смогу проверить! Но полиция захочет узнать, у кого ты был, и проверит! Может быть, ты умеешь воскрешать мертвых? И Петер Моол даст показания в твою пользу?

Она видела, что Эльк даже не пытается оправдываться, вновь заняв позицию отстраненного внимания. Это бесило ее особенно сильно, и она становилась грубой. Теперь Александре казалось, что ее всегда раздражал этот высокомерно поднятый подбородок Элька, пристальный взгляд из-под полуопущенных век, морщинки в углах рта – словно едва намеченная ироничная улыбка.

– Да, улыбайся! – против воли резко заметила она. – Но в полиции твое алиби не пройдет. Да и горничная не подтвердила, что ты брал у нее велосипед. Ты его не брал, велосипед цел. И ты не ездил к покойнику за советом, разумеется. Придумай что-то другое, до утра время еще есть.

– Зачем? – откликнулся наконец часовщик. Он даже не шевельнулся, продолжая наблюдать за Александрой, которая была так взвинчена, что не находила себе места. – Ты все расскажешь за меня, как я вижу. Послушать тебя – это я был в парке, убил Бар бару. Она, наверное, дралась со мной… При этом поцарапала мне щеку… Порвала плащ… да и разбила очки…

– Кстати, ты нашел в парке стекло? – быстро спросила Александра.

– Нет! – так же молниеносно, с досадой, ответил мужчина. Запнувшись, поднял веки. Их взгляды встретились.

В этот момент над открывшейся дверью зазвенели колокольчики. В бар втиснулась большая компания – немецкие туристы, продрогшие, шумные, счастливые. Они хохотали, толкали друг друга локтями, теснясь у стойки, барменша шутила с ними, нажимая никелированные ручки, нацеживая пиво. Музыка из динамика над кассой стала громче – играла веселая гармошка, бил барабан, женский голос ритмично, отрывисто, на одной ноте, выкрикивал куплеты народной песни. Запахло сырой одеждой, зазвенели бокалы.

– Дождь идет, – сказал Эльк, отворачиваясь от туристов. – Ну что же… Скажешь в полиции, что я убил Барбару?

– Нет! – отрезала Александра. Ее голос дрожал, хотя она сдерживалась изо всех сил. – Я ничего не видела и ничего говорить не собираюсь. Пусть ищут сами.

Она говорила, почти не думая, повинуясь велению минуты, и сама едва понимала смысл сказанных слов. На мужчину же они произвели глубокое впечатление. Подавшись вперед, он попытался взять ее руку. Александра сжала пальцы в кулак, показывая, что это прикосновение ей будет неприятно.

– Спасибо, – тихо сказал Эльк, убирая руку и отодвигаясь вместе со стулом от стола. – Видит Бог, я не хотел, чтобы она погибла! У меня и в мыслях не было… Я видел ее мертвой, признаюсь тебе… Но не убивал ее, хотя ты мне и не веришь. Не убивал!

– Пожалуйста, молчи! – перебила женщина. У нее в глазах стояли слезы, и она упорно смотрела в окно, чтобы Эльк ничего не заметил. – Опять ложь! Ты отвел меня к Стоговски, сам ушел, вызвал ее в парк…

– Нет-нет, все было не так! – в свою очередь перебил Эльк. – Это Барбара позвонила мне, пока ты осматривала номер в отеле, где жила Надя. Это Барбара хотела срочно поговорить! Это она предложила встретиться в парке, перед тем как идти к Стоговски!

Александра с удивлением услышала свой смех, донесшийся словно издалека. К этому моменту ее нервы были напряжены уже до такой степени, что она не боялась услышать самое страшное признание от человека, с которым недавно была близка.

– А встретиться и поговорить было необходимо… – Эльк потер ладони, затем пригладил волосы, оглянулся на туристов, окончательно оккупировавших крошечный бар. К счастью, они так шумели, что пара у окна не привлекала ничьего внимания.

«Если не слушать, о чем мы говорим, можно принять нас за любовников, которые решили разорвать отношения!» – подумала Александра.

– Она собиралась нарушить одно важное обязательство, – продолжал Эльк. Он постепенно обретал свою обычную самоуверенность. – И я по-дружески просил ее не делать этого… Я предупреждал!