люди. Вместо этого я предпочел прогуляться по набережным. Небольшие группы моряков и портовых грузчиков сидели на улице, наслаждаясь вечерним солнцем, играли в карты или кости, пили и курили. Мимо них прохаживались самые дешевые проститутки, выставляя напоказ свои сомнительные прелести, а из узких переулков доносились хриплые звуки совокупления.

Мне, как джентльмену, было легко найти здесь друзей. Я переходил от группы к группе, играл в карты в пиковую даму, покупал резные украшения из раковин или слоновой кости по завышенной цене, платил за то, чтобы послушать матросскую песню, и все время задавал вопросы. Я выяснил, что капитан Вогэн был в Лондоне, а также в Маргите и в Бате, что он мертв, сидит в тюрьме, он где угодно, но только не в Дептфорде.

– А вы помните, кто вам это сказал? – спросил я у одного крепкого типа с бычьей шеей, который был убежден, что я смогу найти Вогэна в Лайм-Риджисе [50].

– Один моряк, – пожал он плечами.

– Вы помните, на каком корабле он служил?

– На «Фениксе», – ответил тип после секундного размышления.

Я кивнул, нисколько не удивившись. Один из людей Манди.

Чуть дальше на набережной я заметил старого морского волка, с которым разговаривал в «Черной голове». Теперь он сидел перед бочкой и играл в карты с еще несколькими моряками. Похоже, для него игра складывалась плохо, скорее всего, из-за того, что он был очень пьян.

Я купил бутылку рома в крошечной лавке – буквально в дыре в стене, где продавали спиртное, – подошел к нему и показал бутылку:

– Не желаете прогуляться со мной?

Он с вожделением уставился на бутылку.

– Вы не тот тип в красном мундире, про которого Дрейк говорил, что с ним надо быть осторожным?

– Дрейк? – переспросил я. – А кто это?

Старый морской волк ухмыльнулся и взял предложенную бутылку.

Мы бродили по набережной, передавая бутылку из рук в руки. Он выпил бóльшую часть, время от времени поглядывая на меня – не заметил ли я этого? Он больше ничего не слышал про Вогэна с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

– Расскажите мне про отношения между Вогэном и Манди, – попросил я. – Я слышал, что они близкие друзья.

– Они знают друг друга целую вечность, – сообщил моряк. – Вогэн был первым помощником у Манди, когда тот командовал кораблем Люция Стоукса. А потом ушел вслед за Манди, когда он организовал свое дело.

– Значит, верность и преданность?

– Однозначно. Говорят, Вогэн однажды спас Манди жизнь. В шторм Манди сбило с палубы лебедкой, и он упал в холодную воду. Вогэн рискнул собственной шкурой, прыгнув вслед за ним. Они люди разных мастей, такую дружбу трудно понять, но точно вам говорю: Манди за Эвана Вогэна пройдет через огонь и воду.

На верфях велась кипучая деятельность. Целый флот барж перевозил грузы на торговый корабль, стоявший на якоре. На набережной толпа грузчиков сновала вокруг сгруженных с корабля ящиков и закрепляла их на веревках, спускавшихся с девятиметровых кранов, которые переносили ящики на соседние склады.

– Расскажите мне про мальчика с африканской кровью, который живет в доме Манди.

– Про мулата? А что вы хотите про него узнать?

– Это ребенок Манди? Признаюсь, мне трудно представить, чтобы он завел чернокожую любовницу.

Мужчина ухмыльнулся, демонстрируя свои яркие зубы цвета слоновой кости. Дым из трубки, которую он закурил, скрывал седую щетину на подбородке и налившиеся кровью глаза.

– Зависит от того, кого вы имеете в виду под Манди – мужа или жену. Это результат любви к черному члену, а не черной киске. – Он хрипло рассмеялся, наслаждаясь моим удивлением. – Тогда ее звали не Элеонора Манди, а Элеонора Форрестер. Оуэн Форрестер, один из капитанов Манди, был ее первым мужем. Говорят, Оуэн был в восторге, когда жена забеременела. Правда, восторга поубавилось, когда ребенок родился смуглым. Элеонора говорила, что в нем проявилось семейное прошлое. На плантациях так бывает. Плантатор брюхатит одну из своих негритянок, и рождается белый ребенок. Он воспитывает его как своего сына. И все хорошо, а потом через несколько поколений раз – и рождается мулат. Но ни в семье Элеоноры, ни в семье Оуэна никто никогда ногой не ступал на плантации. Эта история была полной чушью, и все это знали. Некоторые в городе говорили, что ее изнасиловал негр и она стыдилась в этом признаться. Так предпочел думать и Оуэн. Он обвинил во всем домашнего раба, парня по имени Джордж. Оуэн и двое его друзей отвезли Джорджа на болота. Вон туда. – Моряк показал в сторону Собачьего острова. – Говорят, его крики было слышно аж в Бромли [51]. Никто не знает, что сказал им Джордж, но можно догадаться. На следующий день Оуэн бросил жену.

– Он посчитал, что она добровольно легла с Джорджем?

– А вам бы понравилась жена, которая любит черный член? – Он перестал ухмыляться и нахмурился. – Но не все в это поверили. Некоторые считали, что с ней плохо поступили. Старина Манди пытался заставить Оуэна изменить решение, но без толку. Оуэн перебрался в Ливерпуль, а следующим летом его корабль утонул со всеми, кто был на борту. Тогда Манди на ней женился – и стал воспитывать ее черненького ребенка как своего собственного. – Он покачал головой: – Слишком верующий. Сентиментальный старый дурак.

Я, в свою очередь, считал, что эта история хорошо характеризует Манди.

– Ребенок кажется несчастным, – заметил я, вспоминая, как над ним издевалась единоутробная сестра.

– Смешение крови ослабляет ее. Все это знают. Наверное, с головой у него не в порядке.

Если отбросить предубеждения и всю эту чушь, история выходила печальная, хотя я сомневался, что она имеет хоть какое-то отношение к моему расследованию.

– Отношения Вогэна с помощниками…

– Осторожно там, внизу! – прозвучал крик.

Я услышал тихий свист – словно где-то в воздухе крутилось колесо. Взглянув наверх, я сгреб в охапку старого морского волка и вместе с ним прыгнул вправо. В следующее мгновение сетка с ящиками рухнула прямо на то место, где мы стояли. Поверх ящиков упала длинная веревка. Грохот эхом пронесся по верфям. Я уставился на ящики, меня трясло.

– Как вы? – спросил я старого морского волка, помогая ему подняться на ноги.

Портовые грузчики бросились к расколовшимся ящикам и стали осматривать их содержимое. Казалось, что чуть не случившееся убийство их мало волновало, гораздо важнее было доставить мешки с сахаром на склад. Они стали извлекать ящики из сетки, а я наклонился осмотреть веревку. Ее конец был ровный, словно ее перерезали ножом.

Глава тридцать