заставило меня побледнеть еще больше, судя по довольному блеску единственного глаза Гиацинта. На городском базаре Фор-Руаля я встречала ранжированный ром и не смела думать о том, что кровососы могли интерпретировать антильское фирменное блюдо по-своему…

– О, моя дорогая, я читаю ваши мысли как открытую книгу, необязательно пробовать на вкус эту прелестную шейку. Сейчас вам все объясню. Экземпляр сажают на определенную монодиету, в зависимости от того, какого запаха хотят добиться. Ананас, апельсин, папайя – возможности здесь безграничны. Для лучшего результата его опаивают алкоголем, чтобы перед сбором закрепить аромат в крови.

– Как вы помните, я еще не имела чести быть трансмутированной. Поэтому будьте милосердны, не искушайте меня вашими бутылками с ранжированной кровью, – отрезала я.

Вампир рассмеялся, потрясая длинными платиновыми локонами вокруг идеального лица.

– У вас короткая память, Диана. Я вам говорил, что никогда не пью из бутылок. Ранжированная кровь, которую я взял на борт, все еще в оригинальной упаковке: это смертные, которых опаивают ромом с момента нашего отплытия. Я не стану вам рассказывать о состоянии их печени…

Чувствуя, как к желудку подступила новая волна тошноты, я поспешила удалиться от монстра на заплетающихся ногах. Это уже слишком! Надо бежать от этого чудовища как можно дальше, пока меня не вырвало на него. Я шла мимо матросов, работающих по ночам так же, как и днем, перешагивала через груды липкого такелажа. Вдали замаячил высокий темный шиньон, освещенный лампой, висевшей под мачтой: Поппи! Я бросилась к подруге, с облегчением думая о предстоящем общении с нормальным, живым человеком… но, когда оставалось всего несколько метров до подруги, заметила, что англичанка погружена в оживленную беседу с бессмертным, чья антрацитовая куртка сливалась с сумерками.

Стерлинг Рейндаст! Только его мне не хватало! Я приготовилась развернуться и убежать, но было слишком поздно, Поппи успела меня заметить.

– Диана! – воскликнула подруга. – Я тебя повсюду ищу и не могу найти.

– Я была на баке цитадели… – пробурчала я, отступая.

Оставив лорда позади, Поппи подбежала ко мне, чтобы удержать:

– Как ты себя чувствуешь? Мигрень прошла?

– Я вполне готова к сегодняшнему испытанию. А ты? О чем говорила с Коварным Альбионом?[142] Даже если ты родилась в Англии, напоминаю тебе, что Франция – твоя новая родина. Не думаю, что Зашари понравится подобное шушуканье.

– Я избавилась на время от Заша и Прюданс, они там, на корме, – торопливо заверила меня Поппи. – Мне необходимо было переговорить с лордом Рейндастом… чтобы помочь тебе, Диана.

– Помочь мне? – повторила я. Подруга завладела моим вниманием. – Ты получила какие-то сведения от Рейндаста? Этот хитрый лис неоднократно доказывал, что хорошо осведомлен о планах Бледного Фебюса. Скажи, тебе удалось выведать у врага что-то о предстоящем подвиге?

Поппи, понизив голос, взяла мои руки в свои:

– Лорд Рейндаст не враг тебе, Диана, он обещал перебросить тебя в Англию, если ты снимешь свою кандидатуру…

– О, знакомая песня. Избавь меня от деталей! – раздраженно оборвала я девушку. – Твой друг уже распевал мне ее на все лады. Поражает, что теперь он пытается убедить меня, используя тебя. Но я не откажусь от участия.

На лице Поппи застыла тревога. Из складок платья она вынула сложенный пергамент и незаметно сунула его в карман моих кожаных кюлотов[143].

– Это пропуск, подписанный рукой лорда Рейндаста как представителя королевы Анны, – прошептала мне на ухо подруга. – Документ позволит тебе попросить убежище в любом английском порту. Ветер ослаб, ты заметила? Идеальный момент, чтобы незаметно исчезнуть на борту корвета.

– Я искренне тронута твоей заботой, Поппи. Но об этом не может быть и речи.

Подругу начало трясти. От нетерпения. От разочарования. Но главное – от страха. Потому что прежде всего она хотела меня спасти. Ее преданность растрогала. Взволновала.

– Почему ты так упряма, Диана? Бледный Фебюс – психопат самого худшего толка, и ты это понимаешь лучше меня. В каждом подвиге играешь со смертью, ради чего?

– Ты сама знаешь: ради Короля Тьмы, – солгала я, сглатывая комок в горле.

Никогда я так не страдала из-за того, что не могла раскрыть подруге настоящую причину моего участия в испытаниях. В эту минуту мне не хватало дружеского плеча, к которому можно было прислониться. О, Наоко, Орфео, как же вы нужны мне сейчас!

Поппи нанесла последний, сокрушительный удар:

– Твое смертоносное упрямство напоминает мне то, которое овладело тобой во время гонки за «Глоток Короля», – с горечью сказала она. – Вспомни, ты наделала много ошибок тогда, в том числе не пощадила меня. Я поверила, что с тех пор все изменилось, но ты опять наступаешь на те же грабли.

– Моя преданность Королю безгранична… – беспомощно повторила я, как несчастный попугай, посаженный в клетку.

В эту секунду по палубе прокатилось возбужденное:

– Земля! Земля!

В самом деле, за стеной Глаза постепенно обретало очертание побережье: широкая полоса песчаной отмели, покрытая густыми зарослями, темнела в сумерках. Раскачивающиеся от ветра стволы кокосовых пальм не имели ничего общего с исступленной бурей, оголившей Клык Смерти неделю назад. Гиацинт прав: ураган на время стих. Его сменила тропическая гроза с размытыми контурами, заполнившая небо водянистыми облаками, между которыми периодически сквозила луна.

Зазвучала барабанная дробь. Экипаж и гости собрались у донжона, окруженного дымкой моросящего дождя, который преломлял свет фонарей. Гюннар, скрестив руки на широкой груди, высился у подножия башни – этакий загадочный сфинкс, хранящий секреты Бледного Фебюса.

– Подвиг скоро начнется, – объявил великан. Выразительное лицо его с глубокими морщинами блестело от влажного воздуха. – Через несколько минут мы причалим к Лукайским островам.

Позади меня по рядам матросов «Невесты в трауре» пробежал восторженный рокот. Я вспомнила, как де Рокай описывал Лукайские острова: сплетение непроходимых мангровых зарослей, где тайно собирались пираты Вест-Индии, чтобы весело проводить время. По-видимому, корсары тоже горели желанием хорошенько отдохнуть.

– Накачу десять бочек рома, – пообещал один из них.

– А я набью брюхо десятью жареными поросятами, потому что от вареной трески и овсяной каши меня уже воротит, – проворчал другой.

– А я не скажу, чтобы не хвастать, сколько девок проведут со мной эту ночь.

Гюннар положил конец потоку вульгарностей:

– События развернутся по-другому, не как на Клыке Смерти. В этот раз ни одна из избранниц не сойдет на берег со своим экипажем. Я лично прослежу за этим, потому что буду сопровождать их. К тому же свита им не понадобится: все, что от них потребуется, – продемонстрировать свой шарм.

Пока разочарованные корсары бранились, я быстро оглядела своих соперниц. Эмина завернулась в переливчатую вуаль изумрудного цвета, Джэул надела тонкое облегающее платье из белого кружева,