— А, чтоб тебя… — сипло пробормотал дракон, едва ли не соприкасаясь с небритой физиономией Ладвика.

— Неужели теперь ты будешь преследовать меня и по утрам, сразу после пробуждения? А, Броган? — медленно проговорил волк, словно пробуя слова на вкус.

Тело ломило и ныло, но это было тело человека. Каким-то невероятным чудом ему удалось вернуться. Или одно из этих «невероятных чудес» он сейчас, словно возлюбленную девицу, обнимал рукой? Неужели им удалось вернуть его?

— Проклятый симулянт! — прорычал дракон, стремясь освободиться из объятий товарища.

Ладвик улыбнулся и попытался освободить руку. Рейн облегчил ему задачу, резко вскакивая на ноги и нервно одергивая помятую рубашку.

Юган, потирая ушибленный лоб, на который, по всей видимости, приземлился ботинок дракона, поднялся следом. Даланей попытался собрать в хвост спутанные волосы, затем сдался и просто укоротил их, как на занятиях у мастера Токум.

— Гварен! — вяло отозвалась Келейр и, к крайнему возмущению Рейна, протянула руки, пытаясь обнять слишком довольного волка.

Бормоча проклятия, Броган рывком поднял жену и перекинул ее для верности через плечо, собираясь оттащить прочь. Лиса немедленно попыталась освободиться. Ее глаза восторженно осматривали друга, словно не веря тому, что видят.

— Ты смог! Ты смог, ты справился… — Она замолотила по спине Рейна кулаками.

Потом лиса припомнила, что мужу и так вчера досталось, хоть регенерация у драконов и была на зависть, и притихла в таком нелепом положении.

— Смог! — проворчал Броган, но в его голосе Келейр услышала облегчение.

Дракон перевел взгляд с Ладвика на ведьму, которая молча, словно тень, сидела за его спиной. Файона не осмеливалась смотреть на Рейна. По тому, как были напряжены ее руки, обхватившие колени, дракон понял, что она ожидала от него самого худшего. Броган нахмурился, но смолчал. Не сейчас. Они объяснятся, но в иное время и в ином месте. Рейн был откровенно рад возвращению товарища и не хотел омрачать этот момент. Юган тепло обнял своего соседа и, когда тот в ответ похлопал его по спине, быстро покинул зал, не желая находиться в шумной компании.

— Отпусти меня, — нетерпеливо потребовала лиса, и Рейн ощутил обидный шлепок пониже спины.

— Ты ведь понимаешь, что за это придется ответить, мелкий? — Глаза дракона вспыхнули, не предвещая для Келейр ничего хорошего.

Она пискнула, обреченно глядя на волка, когда муж понес ее к дверям, намереваясь осуществить свою «месть» подальше от посторонних глаз.

— Не перестарайся, Броган, — услышал Рейн голос Ладвика и только ухмыльнулся, крепче перехватывая свою мелкую жертву.

Гварен повернул голову к ведьме, стоило им остаться наедине. Улыбка тронула его губы, и он изобразил удивление, глядя на молчаливую Файону.

— Макдара, опять ты?

Ведьма поджала губы и нахмурилась.

— Проклятый волк… считаешь, что можешь заставлять людей так волноваться о себе? Да кто ты такой? — пробормотала она и часто задышала, отворачиваясь от Гварена.

Он сел рядом, легко толкая плечом в плечо.

— Ты волновалась за меня? — протянул волк, разглядывая ее вспыхнувшее лицо.

— Да кто ты такой?.. — прошептала Файона и совсем поникла.

— Я теперь и сам не знаю, — устало усмехнулся он.

Волк попытался отыскать хоть одну пуговицу на своей рваной рубашке, но понял, что это гиблое дело. Штаны пришли в негодность и перепачкались землей, а ботинок вообще не было.

— Макдара… — окликнул волк, но она яростно замотала головой.

— Не зови меня так больше никогда. У меня нет родового имени. Его велят отобрать, как только Дарем вынесет приговор.

— Как и у меня, — взъерошил короткие волосы Гварен. — Ты посмотри, какое совпадение. Разве это не удобно?

Он снова шутя толкнул ее в плечо.

— О чем ты? — Файона поглядела на Гварена с искренним непониманием.

Волк склонился к ее лицу, почти касаясь губами, и тихо проговорил:

— Ты без имени. Я без имени. Придумаем одно на двоих?

Файона не успела отпрянуть, растерявшись от его заявления. Шутил он или нет, ведьма не поняла. Губы Гварена прижались к ее губам, заставляя мысли смешаться и рассыпаться на осколки.

— Почему ты так смотришь на меня? Я пугаю тебя? Кажусь страшным? — Рейн дернул шнурок, распуская волосы.

Пряди укрыли часть лица, пряча четыре темные полосы на его виске. Раны зажили, но шрамы останутся и всегда будут напоминать дракону о том, что произошло на скалах над Орвой.

Он всегда считал печать позорным клеймом, говорящим каждому о том, что он — лишь жалкий второй сын. Какая ирония… Все оказалось совсем не так, как он привык думать. И теперь эти уродливые шрамы — доказательство его первенства. Стало ли ему легче после подобного откровения? Броган стиснул зубы. Он знал тяжесть этого бремени. Он знал, что чувствовал сейчас Ивар. Тот, кого всю жизнь растили во лжи, убеждая в том, что весь мир — у его ног. Растили как хозяина того, что никогда не было его по праву. О чем только думала мать, зачем она пошла на этот обман?! Рейн зарычал, а Келейр протянула руку, убрала черную прядь со лба мужа и осторожно провела кончиками пальцев по раненому виску. Он видел страх в прозрачных глазах лисы, и это злило все больше. Дракон перехватил ее ладонь, сжимая в своей руке.

— Я пугаю тебя теперь? — глухо повторил он свой вопрос.

Рейн нахмурился, ожидая. Проклятье! Он откровенно боялся ее ответа. Губы Келейр дрогнули, словно она пыталась подобрать слова. Во дворе было тихо и пусто, все отправились в столовую, но никто из них двоих сейчас не ощущал голода.

— Ты прекрасен, — шепотом отозвалась она.

Келейр поднялась на цыпочки и коснулась прохладными губами виска Рейна. Она услышала его прерывистый вздох. Дракон не отпустил ее руку, пристально смотря в глаза.

— Тогда почему ты так напугана? Чего ты страшишься, если не меня? Что я должен сделать, что бы ты перестала…

— Рейн, — лиса доверчиво прижалась щекой к его груди, — я никогда не попрошу тебя что-либо делать. Ты сделал гораздо больше, чем должен был. Как смею я?..

Теперь пришла очередь Брогана хорошенько встряхнуть жену. Что эта девчонка бормочет?! Он не понимает ни слова!

— Говори толком! — сердито потребовал дракон.

Келейр размышляла полночи. Глядя на спящего мужа, она думала и думала об этом. Теперь, когда правда открылась, словно кто-то заслонил собою солнце. Ее счастье было нежданным и таким недолгим. Она только поверила в него, как сон растаял.

— Кел… — прорычал Рейн, не в силах ждать, пока лиса ответит ему.

— Я не боюсь тебя, никогда не смей так думать. Где бы ты ни был, никогда не смей так думать! Только вот… — Лиса взволнованно вздохнула, не имея сил глядеть на мужа. — Ты старший сын, Рейн Броган.