— Я должен встретиться с князем и убедиться, что Селеста с ним счастлива! Княжна, вы знаете, где он может быть?

— Хм… в одном из наших владений? — предположила она. — Но у нас их очень много…

— Это должно быть место, где не действует портальная магия, — подсказала Джайна.

Марсель кивнул:

— Точно!

— О, это сужает круг поисков, — улыбнулась Белинда. — Есть одно место, где не действует никакая магия, кроме первородной магии крови. Это древний замок в горах, колыбель нашего клана.

— Доставьте меня туда, леди Белинда! — взмолился Марсель.

— Простите, но это невозможно, — вздохнула княжна. — В замке не принимают гостей. Там живут Древние. Вы можете попасть туда только в качестве пищи… или нового члена клана.

— Селеста…

— Если она там, значит мой отец твердо намерен сделать ее новой княгиней!

— Тогда… скажите, что я хочу встретиться с ним. Хочу убедиться, что с ней все хорошо! И клянусь, больше не потревожу…

Последние слова он произнес почти шепотом.

Обе девушки с сочувствием посмотрели на него.

— Профессор, — робко позвала Джайна.

— Не сейчас, — он отмахнулся и поднял на Белинду погасший взгляд. — Княжна, устройте мне встречу с вашим отцом. Это все, о чем я прошу.

* * *

После трогательного сообщения дочери, князь Ночи сам назначил встречу профессору. Уютный загородный ресторанчик был в каком-то смысле нейтральной территорией, потому что им владели тролли. Зеленокожие великаны отлично жарили мясо на открытом огне и подавали его со жгучими травами, пресными лепешками и козьим сыром.

Чтобы не привлекать внимания, профессор заказал себе порцию мяса и гранатовый сок, а вампир, как всегда, обошелся эльфийской водой и тонкой усмешкой.

— Князь, — Марсель не стал тянуть кота за хвост, — до меня дошли слухи, что Селеста дю Ренси находится в вашем замке. Я могу увидеть ее?

— Нет! — резко ответил вампир, щелкнув клыками.

— Я лишь хочу убедиться, что с ней все хорошо, и она ни в чем не нуждается, — как можно спокойнее проговорил Марсель.

— Будущей княгине Ночи не нужны визиты посторонних мужчин! — отрезал князь почти грубо.

— Если вы уверены в ее чувствах к вам, что изменит одна короткая встреча? К тому же я хочу передать ей котят! — тут профессор удачно вспомнил мантикор, и в его голосе добавилось уверенности.

— Вот пусть моя дочь их передаст! — заявил Алистер, раздражаясь все сильнее. — И вообще, незачем морочить голову почти замужней женщине!

Марсель поднял брови:

— Почти? Значит, Селеста ещё не дала согласия на брак?

Князь помрачнел. Память подкинула неприятную картину: Селеста в его объятиях, отвечающая на его поцелуи и при этом упорно шепчущая сквозь сон и страсть: “Марсель! О, Марсель!”

Это повторялось уже несколько ночей.

Когда же она поймет, что никакие уловки не заставят князя Алистера отпустить свою жертву?

Он почувствовал приступ гнева.

— Рано или поздно я добьюсь ее любви! — процедил, сверкая алыми рубинами глаз. — Ни одна женщина не устоит перед князем Ночи!

— Насколько я знаю, — мягким тоном заметил повеселевший Марсель, — госпожа Селеста уже неделю как похищена вами. И до сих пор не приняла венец княгини? Неужели ваша хваленая харизма здесь не сработала?

Почти напевая, он с аппетитом взялся за мясо.

Разъяренный вампир вскочил, отбрасывая стул, зарычал, выпуская клыки и когти в начальной трансформации.

— Она примет венец! Если придется, я силой надену его!

Он сам не понял, отчего так откровенен с человеком.

Зато Рильон знал. Несколько капель его драгоценного “эликсира правды”, оказывается, творят чудеса с высокомерными клыкастыми снобами.

— И сделаете ее бесконечно несчастной, — сухо заметил он. — Или забыли, что княгиня должна войти в клан добровольно?

Князь зашипел, протягивая когтистые конечности к профессору. Затем опомнился — огляделся, натыкаясь на хмурые тролльи морды, и растворился в воздухе.

Алхимик остался за столом в одиночестве. Через минуту к нему подошел зеленый официант весьма брутальной наружности и басом шепнул:

— Все сделал, как вы сказали, господин.

Марсель опустил монету в протянутую ладонь.

Понятливый молодчик кивнул и пропал, прихватив со стола бокал с остатками эльфийской воды. А невероятно довольный алхимик вернулся к трапезе.

Зелье, которым он планировал выкупить жизнь любимой, прошло испытание. Пора передать его визирю Расхана Четвертого в обмен на помилование для Селесты.

А ещё он заронил в сопернике зерно сомнения и убедился, что Селеста не любит Алистера. За это следовало съесть хороший кусок запеченного мяса и побыстрее приготовить еще одну порцию эликсира!

* * *

В родовой замок вампир ворвался, как в покоренную крепость. Влетел, вышибая витражные стекла каминного зала, бестолковой летучей мышью пометался под потолком и, наконец, с пронзительным криком приземлился на стол, где вернул себе человеческий облик.

Ализьена, ощутив возвращение Повелителя, немедля прибежала с докладом:

— Ваша светлость! Госпожа не выходит из спальни!

Алистер скрипнул зубами. Бурного кипения Селесты хватило на два дня. За это время она успела запугать низших вампиров и призраков, начать перестановку в некоторых помещениях и ремонт. А потом, видимо, осознала, что ее попытки запугать самого князя Ночи бесполезны.

Горькие слезы девушки целую ночь держали вампира в отдалении, а утром третьего дня она отказалась вставать с постели.

Сначала Ализьена решила, что это просто каприз. Принесла в комнату ночной горшок и таз для умывания, подала завтрак, но гостья-пленница отказалась от еды, не стала менять сорочку, лишь глубже забилась в подушки и задремала, болезненно вскидываясь на каждый звук и иногда тихо плача.

— Совсем не выходит? И с постели не встает? — Алистер в гневе почти шипел.

Ализьена попятилась, но подтвердила:

— Не встает, милорд! И есть отказывается.

— Бери свою мать и ступай к моей невесте. Одеть, накормить и усадить в кресло. Я приду через час! — прорычал Высший.

Перепуганная горничная пулей вылетела из дверей и со всех ног бросилась выполнять приказ хозяина.

Когда Алистер, немного успокоившись, заглянул в спальню девушки, его встретила вязкая ватная тишина.

Селеста, одетая в алое платье из мягкой ткани, сидела в кресле с высокой спинкой и смотрела в окно. Перед ней на столе остывал красивый чайный прибор, в пиалках и вазочках блестели мед, тростниковый сахар, варенье и вошедший в моду мармелад. Рядом стояла сухарница, полная булочек, печенья и сладких сухариков — в общем всего того, что вызывает желание ухватить кусочек и сунуть в рот просто так, для удовольствия. Однако бледная рука девушки безвольно лежала на подлокотнике, сбившееся черное кружево обрамляло слабую кисть, словно лепестки — сердцевину цветка.