Патер прищурился. Подумал пару минут – и не стал оскорблять женщину недостойными предположениями.

– От огласки страдает честь женщины. Даже если она ни в чем не виновата.

– Вы все правильно понимаете, светлый.

– У этого человека плохие глаза. Жадные.

Лиля знала.

А жадность толкает на самые гадкие поступки, кто бы сомневался.

– Его привлекаю не я. Я поняла это, но пока не вижу выхода.

– Я помолюсь за вас, ваше сиятельство.

Лиля улыбнулась.

Произнесено это было искренне, без какого-либо желания выслужиться или выудить пожертвование. И дорогого стоило.

– Патер Элура, я не стану предлагать вам деньги, чтобы не оскорблять вас. Но может быть, вы примете от меня маленький подарок?

Патер поднял брови.

Лиля достала из маленькой поясной сумочки чернильную ручку в футляре. Она запаслась ими перед поездкой, и сегодня, пред походом в скрипторий, взяла одну с собой.

– Эти вещи делает мастер Хельке Лейтц, в замке Тараль. Смею надеяться, это будет удобнее, чем очинять гусиные перья. Только чернила надо будет процеживать, чтобы канал не засорялся.

Ручка была опробована тут же, в ближайшей оконной нише, на кусочке пергамента, на подоконнике, и патер улыбнулся вполне благодарно.

– Спасибо, дитя Альдоная. Это тот подарок, который и правда мне по душе. Я буду беречь его.

Лиля улыбнулась. И решила отправить в монастырь еще парочку перьев. Напишет в Тараль, пусть прибавят их к вознаграждению.

Такие люди, как патер Элура, делают нужную и очень тяжелую работу. Стоит помочь им в их нелегком труде.

Вирма.

Его высочество Ричард Ативернский сходил на землю Вирмы.

Земля благоговейного трепета не испытывала, равно, как и вирмане. Видно было, что встречу организовывали, готовились, старались, но для вирман все эти дипломатические ухищрения не слишком привычны.

Они не глупее и не дурнее. Они просто другие.

Лавери – громадный порт.

Причал, множество кораблей и складов. Соответственно, нищие, карманники, грабители – горе тем, кто окажется на причале после захода солнца. Особенно в одиночку и не умея защитить себя.

И это – столица.

У Вирмы столицы нет.

Есть земли клана Хардринг, там собирается Круг. Во всяком случае сейчас. Ослабеет клан – и Круг найдет себе другое место. Они хоть где соберутся, чай, не короли, дворцы не нужны.

Порт?

Его здесь нет. Есть верфи, но они, по умолчанию, на нейтральной земле. Корабли для вирман – жизнь. Для вирман что корабль сжечь, что человека убить… нет, к людям они проще относятся. Ну, убили. И что?

Людей много, бабы нарожают. А вот корабль…

Верфи неприкосновенны.

Корабли, которые на них строятся – тоже. Но только пока они на верфях.

Как только корабль сошел со стапелей, как только на него пришла команда, он принадлежит какому-то клану. Или просто человеку. А на Вирме тот, кто не может отстоять свое добро, недорого стоит.

В море всякое случается. Но то в море, а вот верфи – не тронь.

Порт…

У вирманских кораблей достаточно низкая осадка. Поэтому в специальных причалах они не нуждаются, при необходимости их вообще можно вытащить на песок.

Что вирмане и делают.

Вытаскивают корабли на зиму, чистят от ракушек и водорослей, которые налипают на днище, просмаливают, ухаживают за кораблем, словно за родным отцом.

Корабли на Вирме – ценность.

Именно поэтому у вирман нет порта. Вы же не доверите жену соседу? Особенно если жена любимая, а сосед молодой и наглый?

А скопление вирман в одном месте тоже до добра не доводит. Слишком уж воинственный народ.

Так что корабли причалили в указанном месте, с них на берег перекинули сходни, и Ричард первым сбежал на землю Вирмы.

Его уже встречали.

Мужчина лет тридцати пяти – сорока, с золотистой бородой и голубыми глазами, очень похожий на Эрика, остановился напротив Ричарда.

– Ваше высочество.

Тут и догадываться не пришлось. Знак клана на плече у мужчины говорил сам за себя, и то, что он выполнен из золота – тоже.8

– Глава клана Хардринг, Олав Эрдсон Хардринг.

Олав медленно склонил голову.

Ричард улыбнулся и протянул руку.

– Я знаю, на Вирме не кланяются.

От Эрика и узнал. И описание Олава, и про знаки, и еще много чего интересного. За время плавания Эрик наговорил больше, чем за всю жизнь. И просто мечтал теперь помолчать пару месяцев.

Олав особенным образом сплел кисть с кистью Эрика, переплел пальцы, сжал.

Знак доверия.

При такой хватке достаточно одного неловкого движения. Но Ричард показывал, что доверяет, и Олав оценил этот шаг навстречу.

– Я рад первым приветствовать вас на Вирме, ваше высочество.

– А я рад знакомству с родными моего друга.

Эрик, уже спустившийся на землю и занявший место за плечом его высочества, улыбнулся дяде.

Олав сделал «дипломатическое лицо». Когда ваш племянник – сорвиголова и паршивая овца, это одно, а когда он умудрился стать другом принца не самой маленькой страны – все выглядит иначе. И – нет! Не надо обвинять людей в корысти! Они питают исключительно дружеские чувства, и никак иначе!

Просто раньше проявить их не могли в полной мере, вы же понимаете, обстоятельства…

– Надеюсь, вам понравится на Вирме, ваше высочество.

– Я даже не сомневаюсь в этом, – Ричард улыбался широко и весело.

Олав покосился за спину принца, туда, где цветником спорхнула на землю стайка девушек. Словно разноцветные бабочки прилетели на Вирму…. Приживутся ли? Места здесь суровые.

Но – хороши…

По знаку Брана, девушкам под ноги принялись бросать цветы – в знак восхищения. Олав не отвлекался от разговора, но и принцесса не чувствовала себя заброшенной.

– Я хочу пригласить вас, ваше высочество, в гости к клану Хардринг.

– Буду очень признателен, – выполнил предписанный этикетом танец Ричард. – Надеюсь, вы не откажете в гостеприимстве ни моей сестре, ни моим людям?

– Разумеется, ваше высочество.