А до зимы еще время, и лед ляжет не скоро.

Пролив-то льдом затянет, но чего сидеть, ждать?

– Мы рады видеть вас в нашем монастыре, ваша светлость.

– Мы хотели бы переночевать, поклониться мощам святого Константина и завтра с утра двинуться дальше.

– Мы всегда рады гостям, ваше сиятельство. У нас есть гостевые домики, можем предложить кому-то из ваших людей переночевать в кельях…

Джерисон кивнул и деловито принялся распределять людей.

Три графских семьи, разумеется, заняли для себя домики, еще один домик отдали будущим фрейлинами королевы, последние два достались молодым людям.

Кому не хватило домиков, отправились в кельи.

Ужин обещали подать через три часа, в монастырской столовой, после вечерней молитвы. Молитва через два часа. Что еще угодно благородным господам?

Лиле точно было угодно. Но не с пастером же это обсуждать?

Конечно, нет!

Она просто отловила послушника, и пока слуги таскали вещи в домики, показала ему серебряную монетку.

– Хочешь?

Ответ положительный. Сразу видно по серебряному отблеску в глазах.

– Горячая вода на кухне есть? Нагреть и принести в мой дом, хочу принять ванну.

– Надо бы посмотреть, госпожа…

Серебряная монетка исчезла в руке послушника. Вторая, как по волшебству, появилась в пальцах Лилиан.

– А ты посмотри, посмотри. Я в долгу не останусь.

Послушник поклонился и удрал, а Лиля прихватила Мири и отправилась осматривать свой ночлег.

Нет, это не президентский люкс.

И вообще не люкс.

Гостевые домики даже для вип-паломников выглядят не слишком презентабельно. Обычная крестьянская изба, только и того, что полы не земляные и топится не по-черному. Камин есть.

А так – одна большая комната внизу, одна наверху. Внизу стол, наверху кровать. Два сундука. Лавки, кресла, обтянутые тканью, которая старше Лилиан раза в три.

Все.

К счастью, нет ни блох, ни клопов, ни вшей. Это Лилиан проверила в первую очередь.

Лучше уж спать под открытым небом, чем нахвататься всего этого зоопарка. А до изобретения керосина еще ой как долго!

Но домики, видимо, использовались редко, и местная фауна игнорировала их. То ли дело бараки для паломников? Тесно, уютно, есть, кем поживиться.

Лиля приказала, чтобы кровать застелили ее одеялами (да, одеяла, подушки, покрывала, все это приходилось везти с собой), бросили на пол ковры, и как следует протопили.

И стала ждать ванну.

Как уж там с божественными чудесами на территории монастыря – она не знала, а вот с теми, которые творят пара монет – влегкую. Горячую воду принесли буквально через полчаса.

Лиля пообещала монетку, если еще через полчаса ее придут выливать, и для начала как следует искупала Миранду. Девочка хотя и пищала, и возмущалась, но не вырывалась. Ей тоже надоело ходить чумазой.

Они с Лилей обтирались мокрыми губками, но ведь дорога!

Пыль, грязь, даже волосы нормально не вымоешь, а вымоешь, так потом не расчешешь…

Лиля вымылась сама, как следует промыла волосы и уселась у огня. Воду унесли, лужи вытерли, они с Мирандой сидели в большом кресле, в обнимку, Лиля расчесывала девочке волосы и рассказывала сказку про Конька-горбунка.

И было в этом нечто такое… тихое, семейное, счастливое, что граф Иртон, который пришел звать свою семью на молитву, махнул рукой, и уселся рядом. Облокотился спиной       на колени жены, и словно укутался в атмосферу уюта и покоя.

Тихо, спокойно, самые близкие люди рядом – что еще нужно?

Ничего.

Здесь и сейчас граф это понимал особенно отчетливо. Он слушал сказку, играл кончиком золотистой косы, смотрел на огонь, и в душу его нисходил столь редкий для любого придворного покой.

Подождут молитвы, обойдемся и без монастырского ужина, пес с ним, все равно сегодня постный день, а вот эти минуты – бесценны. И не надо никуда идти, и разрушать их, впускать чужаков в эту идиллию.

Ничего не надо.

Все уже есть.

Спасибо тебе, Альдонай.

Вы можете забыть об окружающем мире.

А он о вас?

Вовсе не обязательно.

На ужин все же идти пришлось. И сидеть за столом в громадной трапезной, и поддерживать вежливую беседу с настоятелем, и даже после ужина, который Лиля, кстати, одобрила – постный день, сплошь вареные и тушеные овощи, отправляться на молитву.

В чем-то и правильно.

Когда человек голоден, о боге он размышлять не станет. То ли дело – поели, помолились, потом и поспать можно. Правильный режим, кстати говоря.

А то сначала отстоишь невесть сколько на молитве, потом нажрешься, а потом на полный желудок спать?

Вот так себе проблемы и наживают. На всю пищеварительную систему.

Вечерняя служба, к тому же, была короткой. Всего-то минут сорок, можно выдержать.

Никуда не денешься, пришлось терпеть и Лиле, и Миранде, стояли они в первых рядах, вместе с мужем и отцом, не вывернешься.

Ладно.

Лиля списала это на протокол. Уж раз ты в Риме, изволь вести себя как римлянка, а не продвигать тут разных готов и готтентотов. А то ведь могут и ногами по печени.

И так графиня Иртон выделяется, как елка на пшеничном поле, то эввиров спасает, то термос делает…

Молись, чадо! Если душу и не спасешь, то хотя бы попу прикроешь.

Что Лиля и делала.

И помолилась, и в большую кружку для пожертвований – этакий средневековый вариант свинки-копилки, золотую монету бросила. Пусть его…

И она была не одинока.

Жертвовали и другие.

Потом кружка с пожертвованиями была поставлена в угол. Видимо, утаскивать и пересчитывать прибыль при всех – не comme il faut.7

Или рассчитывали, что кто-то еще что-то бросит?

Лиля подумала, что имеют место быть оба варианта. Так сказать, совмещение целей, и слегка развеселилась. До тех пор, пока их не пригласили великодушно осмотреть мощи. Брррр.

Сами храмы внутри были достаточно скромными.

Зеленый пол, бело-голубые стены, купол, расписанный под небо, белый голубь на фоне солнца. Все храмы Альдоная выглядят примерно одинаково. Но…

Мощи не хранят в храме.

Для них есть отдельная пристройка, и вот там-то не запрещена никакая роскошь.