подбитым глазом и рассеченным лбом, заклеенным медицинской лентой. Губа распухла – он поранился о собственный кривой клык, пока Бак его бил. К счастью, хоть зубы остались целы.

– Охренеть, кто тебя так разукрасил? – раздался голос Каллиопы.

С трудом присев, он удивленно уставился на Бака, который спал на соседней койке с перемотанной головой и порезом на щеке.

– …Не знаю, – ответил он. – Помню, как шел в туалет, а потом темнота.

– Двигаться можешь? У нас появилась работа.

– Кто-то умер? – встревоженно спросил он.

– Не, снабженцы перетравились. Вирус какой схлопотали, наверное. Надо помочь подготовить припасы для патруля.

Медик неохотно отпустил его, согласившись, что избитый интендант лучше блюющего.

Приняв обезболивающее, Ксан с Каллиопой пошли завтракать.

– Ладно, серьезно, в какую дверь ты не вписался? – поинтересовалась она, забирая поднос.

– Бак на меня набросился, – тихо ответил он.

– Донесешь на него?

– А смысл? – спросил он. – Не отбиваешься – ты баба, отбиваешься – бунтарь. А заодно и стукач, если пожалуешься.

– Баба. Ого. У наших врагов тонна оружия, но это фигня – лишь бы они не узнали, что бравые американские солдаты не выдерживают сравнения с женщиной. Кого волнует, что наш болевой порог позволяет без проблем перенести роды?

– Больше тебя ничего не смутило? Только «баба»?

Некоторое время она смотрела в тарелку, а потом просияла и подняла голову.

– О, слушай, хочешь научу тебя паре приемов?

– Я умею драться, Кэл, просто не на пьяную голову.

– Сделаем из тебя пьяного мастера.

– Это фильм с Джеки Чаном, а не настоящий стиль, – сказал он.

Она посмотрела на него, кивнула и ухмыльнулась:

– Я же не предлагаю тебе пойти в школу боевых искусств зарабатывать пояса. Просто покажу пару новых движений. Пьяным сложнее драться, но только пока ты дерешься как трезвый. Будешь пытаться устоять на ногах и бороться с головокружением – конечно, будет хреново. Но если воспользоваться расслабленным состоянием и непредсказуемостью движений, комбинация выйдет убийственная. Ну, как минимум необычная.

– Да ладно, хватит мне фильм пересказывать, – сказал он, отпивая сок и морщась от кислинки, защипавшей разбитую губу.

– Ничего я не пересказываю, – сказала она. – Слышал, что пьяные водители получают меньше травм, чем люди, которых они сбивают? Это потому что не напрягаются при ударе. Тут то же самое. У меня неплохо получается.

– Ты же говорила, что хреново дерешься.

Она отпила кофе.

– Ага. Но отключи свет, брось меня в воду или напои, и я кого угодно уделаю. – Она ухмыльнулась.

– Ты серьезно?

– Можешь проверить, – предложила она.

– Ну ладно, – нехотя согласился он. – После дежурства. Мы же сегодня работаем?

Она кивнула.

– Офицер Макреди до сих пор на больничном со сломанной лодыжкой, так что придется идти помогать снабженцам, – сказала она. – Чел свалился с лестницы, пока обходил ГЭС, но все равно надеется получить «Пурпурное сердце».

– За небоевое ранение? Удачи ему, – с сомнением ответил Ксан. – Ну, что им нужно? Проверить запасы? Снарядить патруль? Тут и одного человека достаточно.

– Ага, желательно без разбитой башки, – многозначительно сказала она. – Они запросили нас обоих, чтобы мы друг за другом присматривали и не наделали косяков. Буду твоей верной помощницей.

И в ответ Ксан произнес слова, о которых будет жалеть всю оставшуюся жизнь:

– Ага, спасибо.

– Кстати, погоди, Макреди-то в итоге получил «Пурпурное сердце»? – спросила Каллиопа.

– Да, – коротко ответил Ксан.

– Но он же не в бою сломал ногу! – возразила она.

Ксан поудобнее устроился на диване. Не к этому разговору он готовился.

– Во время патруля были стычки. Никто не стал доказывать, что он пострадал по собственной глупости.

– Да это оскорбление похлеще нашег…

– Нет, Аш-два. Нет.

Ксан всегда думал, что «огонь по своим» – чепуха, которую придумали военные пропагандисты. Какая разница, кто тебя подстрелил, друг или враг, если результат один: башка, разнесенная пулей, и смерть, смерть, смерть.

Но военные не раздавали медали кому попало: «Пурпурное сердце» получали те, кто был ранен или погиб под вражеским обстрелом. Дружественный огонь во время боя тоже засчитывался. Никаких медалей за ошибки на стрельбище, прицельное бросание бутылок и сломанные на мокрой лестнице ноги.

Никаких медалей за смерть из-за плохого снабжения.

Добравшись до склада, Ксан выругался в голос. Все вооружение было свалено у стены. Видимо, люди, которые приносили его, не находили интендантов и бросали вещи куда придется.

– Нам это в систему вносить, а мы не знаем, кто что сдавал, – сказал Ксан, подбирая рацию, запутавшуюся в дроне. Защелка батарейного отсека валялась на полу с двумя батарейками. – Капец, Макреди знатно тут все запустил.

На заполнение базы и уборку ушло чуть меньше часа. К этому времени обезболивающее перестало действовать, и каждые несколько минут Ксан дергался от боли. Он вносил вещи в систему, наугад выбирал людей, которые должны были их сдавать, а потом убирал на место. Каллиопа изучала новую декларацию, присланную с электростанции. Располагающийся там дозор запросил передать поставку вместе с новым патрулем. Кэл начала паковать вещи.

– Кто возглавляет патруль? – спросила она.

– Бак, если очнется, – ответил Ксан, потирая лоб. Перед глазами двоилось. Он убрал очередную рацию и пошел открывать шкаф с оружием.

– Серьезно? Это ж идеальная возможность ему отомстить! И он даже не узнает, что это был ты! – сказала Каллиопа.

– Нам за это так прилетит, что даже думать не хочется, – пробормотал он. А потом, не сдержавшись, все же добавил: – Есть идеи?

Кэл задумчиво взвесила рацию на ладони и убрала в коробку.

– Не знаю. Туалетную бумагу забудем?

– Бак носком подотрется. Ему плевать.

– Господи, в мире столько всего интересного, а я выслушиваю вот это, – сказала она, а потом задумчиво добавила: – В рации нет батареек.

– Ага, они на полу, – сказал Ксан. – Сейчас принесу.

Каллиопа хищно усмехнулась:

– Можем поставить другие батарейки. Севшие.

Позже Ксан твердил себе, что предупреждал Каллиопу не саботировать поставки. Что их раскроют. Иногда он оправдывал себя сотрясением, из-за которого он просто забыл заменить батарейки.

Но у Каллиопы не было сотрясения, и она загрузила разряженную рацию в машину вместе с остальными припасами. И тихий шепот на краю сознания твердил, что они прекрасно понимали, что делают. Но ведь на плотине давно не было никаких стычек. Это всего лишь маленький розыгрыш.

Что в нем плохого?

Когда патрули разъехались, а дежурство подошло к концу, Кэл пошла показывать Ксану новые приемы. Он пытался отвертеться, ссылаясь на голову, но она заметила, что в бою ему тоже будет больно, и этим тоже нужно пользоваться. Хорошенько подравшись в избитом виде, они напились и перешли к пьяным дракам. Ксану они давались отвратительно, и, после того как Каллиопа второй раз повалила его на пол, он окончательно сдался – перед глазами и так уже все плыло.

Два дня было тихо, а потом на смену Баку отправился новый патруль. Через час они связались с базой в панике – весь отряд Бака погиб, перебитый на их стороне границы. Среди трупов также нашлись мертвые наемники, нанятые наркокартелями; отряд Бака не сдался без боя. Судя по отсутствию противника, они сумели дать им отпор.

На базе не было опытных медиков, поэтому разбираться с трупами пришлось Ксану и Каллиопе. Сглатывая желчь, Ксан описал все раны, и даже его небольших знаний хватило понять, что