Она только что узнала, что все их существование пропитано ложью, которая раскрылась ей слишком поздно.

– И все это для того, чтобы защитить ваш народ от чужаков.

Леэло кивнула.

– Но это также держит вас в…

– Ловушке, – срывающимся голосом закончила она.

Ярен помог ей подняться на ноги и крепко обнял. – Мне жаль, Леэло. Должно быть, невероятно трудно услышать такое.

Она глубоко вздохнула.

– Думаю, я понимаю, почему они так поступили. Но не понимаю всей этой лжи. Вместо того чтобы почтить тяжелое прошлое наших предков, они обвешали все цветами и лентами, пока мое поколение не забыло, почему мы здесь.

– Они придумывают правила, чтобы защитить нас, – сказал Ярен, вспоминая все те случаи, когда родители предостерегали его не бродить. – И просто не понимают, что мы бы скорее прислушались, зная, от чего нас защищают.

Леэло посмотрела на него:

– Разве? – Она улыбнулась, ее глаза снова заблестели. – Даже если бы мама рассказала мне о Найджеле раньше, я бы все равно спасла тебя. Я бы спасала тебя каждый раз, Ярен Каск.

Ярен с облегчением обнаружил, что Фиона и Изола уже ждали их. Они понесут лодку только с наступлением темноты, но все равно придется двигаться осторожно. Стражи стояли на постах и могут патрулировать пляж, с которого собирался отплыть Ярен. Утром Леэло говорила с Изолой, и та согласилась их отвлечь, если до этого дойдет.

Он тайком изучал маму Леэло, стараясь найти общие черты, но они были совершенно разные, как весна и осень. Фиона была достаточно молода, но выглядела бледной и хрупкой, по сравнению с Леэло. И Ярен снова подумал, что Леэло была особенной даже здесь. Может, все потому, что он любил ее, но в мягком полуденном свете она казалась воздушной и какой-то неземной.

– Все в порядке? – спросила Леэло, подходя к матери. – Ты уверена, что справишься?

Фиона кивнула.

– Конечно справлюсь. – Она посмотрела мимо нее на Ярена, который неуверенно держался немного поодаль.

– Ты, должно быть, Ярен, – сказала она, протягивая руку. – Очень приятно познакомиться.

Ярен шагнул вперед и взял ее руку.

– Мне тоже очень приятно. Спасибо, что помогаете мне.

Когда она улыбнулась, Ярен увидел маленькую щелочку между зубов, прямо как у Леэло, и ту же искреннюю теплоту в глазах.

– Тебе очень повезло. Большинство эндланцев убили бы тебя на месте. Чудо, что ты наткнулся на Леэло.

Ярен густо покраснел и опустил глаза.

– Мне кажется, это судьба.

Фиона некоторое время изучала его, и Ярен заставил себя не отводить взгляд. Он надеялся, что она увидит в его глазах любовь к Леэло. Что он тоже достоин того, чтобы заслужить ее любовь.

Наконец Фиона кивнула. Ярен посмотрел на Леэло и с облегчением обнаружил, что она тоже покраснела.

К счастью, лодку уже починили и установили на подъемник. Леэло выяснила это во время ночной вылазки. Она нашла новые весла и положила их на дно лодки.

– Мы обрабатываем лодку особым соком, устойчивым к яду, – сказала Фиона, когда они встали по местам. – Но обычно на пропитку уходит пару месяцев, а сейчас прошло всего несколько недель.

К тому времени, как они двинулись в путь, остров окутала душная ночь. Леэло выглядела вполне спокойной, в отличие от охваченного страхом Ярена. Она руководила процессом, поставив Ярена и Фиону к одному краю лодки, так как он был самым сильным из них, а мама самой слабой. Он старался скрыть свой страх, взваливая на себя больше, чтобы уберечь от тяжести Фиону.

Прошел почти час, прежде чем они добрались до пляжа. Несколько раз они замирали при звуках из Леса, и Ярен чувствовал, как деревья вокруг прислушиваются, призрачный ветерок шелестел листьями, когда они переговаривались. И он понял, что ему позволят уйти. Он был чужаком, и настоящее чудо, что Лес до сих пор не пытался его убить.

Когда они наконец достигли берега и опустили лодку, девушки рухнули от усталости, а Ярен привязал конец веревки к камню. Поднялся ветер, обдувая их. Нельзя было терять ни минуты, но когда Ярен помог Леэло подняться на ноги, то не смог скрыть своего отчаяния.

Должно быть, Изола заметила это в его взгляде, потому что быстро попрощалась и отступила назад.

– Спасибо, что помогла нам, – поблагодарил он ее.

Когда он повернулся к Фионе, ее улыбка ясно дала понять, что она тоже хотела, чтобы все сложилось по-другому. Он улыбнулся в ответ, и на мгновение она дрогнула.

– В чем дело? – спросил он.

– Ничего. Ты просто кажешься мне таким знакомым. – Она склонила голову набок, изучая его.

Леэло смущенно рассмеялась и взяла Ярена за руку.

– Мама, ты его не знаешь. Правда. Можете дать нам минутку?

Фиона и Изола отступили в Лес, в то время как Леэло и Ярен столкнули лодку на воду, неспокойную из-за дувшего с материка ветра. Возможно, Лес все еще боялся, что одна из его дочерей попытается сбежать, подумал Ярен, отчего по коже побежали мурашки.

Когда он повернулся к Леэло, зная, что собирается сделать, то приказал себе не думать о Лесе, острове или озере. Он наконец-то возвращался домой и скоро сможет обнять семью, спать в собственной постели и питаться не только черствым хлебом и ягодами.

Но сейчас, когда он взял руки Леэло, такие маленькие, но умелые, то не мог вспомнить, почему вообще захотел уплыть. Он пожалел, что не подготовил слова для прощания, так как сейчас совсем не знал, что сказать. Хотя разве можно было выразить словами его чувства к ней? Как можно попрощаться с девушкой, которая значила для него все, которая сама стала для него домом?

В ее глазах блестели слезы, и Ярен наклонился для поцелуя, вдыхая ее запах в последний раз.

– Прости, – прошептала она, поднимая к нему лицо. Когда их губы встретились, он почувствовал солоноватый привкус ее слез, и его раненое сердце окончательно разбилось.

– Тебе не за что извиняться, – сказал он. – Ты так много для меня сделала, Леэло. И это я должен просить прощения, было эгоистично с моей стороны просить тебя оставить Эндлу.

Она зарыдала и упала в его объятия, и он крепко обнял ее, нашептывая, как сильно он ее любит и всегда будет любить. Наконец он отпустил ее и повернулся к лодке.

И тут они оба замерли, услышав шорох в ближайших кустах, их слезы уже высохли на ветру, который теперь яростно бушевал.

– Что это? – прошептала Леэло.

Прежде чем он успел ответить, из-за деревьев вышла женщина с ореховыми глазами, горевшими от ярости. Одетая в платье и шлепанцы, она не была вооружена